Празднование перехода через экватор как форма досуга моряков Российского императорского флота

 

 

Торжественное отмечание перехода через экватор – один из старинных морских обычаев, пришедших в отечественный флот с Запада. О нем неоднократно упоминали в своих работах, посвященных флотским традициям, авторы исследований, изданных в России, Русском Зарубежье, Советском Союзе и Российской Федерации1. Отдельно хотелось бы выделить труды Н. П. Боголюбова (1821-1898) и М. Ю. Горденева (1884-1955). Оба – военные моряки, они в своих работах сумели дать блестящий обзор и анализ морских традиций, в том числе праздника перехода через экватор. Последующие исследователи во многом брали за основу именно их труды.

 В данной работе приводится попытка рас­смотреть место и роль данного праздника среди видов досуга и в системе воспитания моряков, проследить эволюцию его сценария и отношение к нему со стороны самих офицеров флота. Источниками послужили записки и мемуары российских мореплавателей XIX – начала XX вв.

Изначально торжественно отмечался переход не экватора, а какой-либо определенной параллели (в зависимости от исторического периода и национальной принадлежности судна). М. Ю. Горденев пишет: «Исторически доказано, что эта церемония была в обычае задолго до того времени, как суда впервые пересекли 30-ю параллель и прошли через Гибралтарский пролив. По своей идее это было испытание новичков в морской службе в предстоящей им тяжелой, полной лишений службе на море. История указывает, что уже викинги, пересекая некоторые параллели, исполняли этот обычай. Весьма возможно, что они и были создателями этого обычая. В первые дни мореплавания эта церемония совершалась с благоговением и полным уважением к мифологическому Богу Нептуну – владыке морей и морских стихий, во что тогда искренне верили моряки»2. 

Н. Боголюбов относит начало традиции к более поздним временам и подчеркивает, что она, напротив, возникла для того, чтобы занять экипаж в период штиля и дать ему некоторый отдых и разнообразие. «Начало его должно, конечно, искать с того времени, когда Португальцы проникли за мыс Доброй Надежды. Тогда плавания совершались гораздо медленнее чем нынче, что зависело отчасти от несовершенства в судостроении и парусности, а более от незнания условий, при которых следовало переходить через экватор в известных долготах и в определенное время года. Известно, что два пассатные ветра, встречаясь под экватором, образуют полосу безветрия в несколько градусов, где царствуют продолжительные штили, сменяемые штормами. Мореходцы прежних времен, попадая в эту полосу, нередко задерживались штилями недели и даже месяцы, подвергаясь мучительной тоске в ожидании вет­ра. Бывали такие несчастные случаи, что экипаж съедал всю провизию, выпивал всю воду и гибнул с голоду и жажды. Понятно, что это время проходило в полнейшей недеятельности и что по всей вероятности плодом досужей фантазии и был придуман такой праздник, чтобы занять экипаж»3. 

В Российском Императорском флоте праздник перехода через экватор был впервые отмечен во время первого русского кругосветного плавания на шлюпах «Нева» и «Надежда» в 1803-1806 гг. Его инициаторами выступили командиры кораб­лей – капитан-лейтенанты И. Ф. Крузенштерн и Ю. Ф. Лисянский, ранее пересекавшие экватор во время службы волонтерами в британском флоте. Описание этого события сохранилось в трудах мореплавателей.

«26-го [ноября 1803 г.] в половине одиннадцатого часа пополуночи перешли мы через экватор под 24° 20' западной долготы, по совершении тридцатидневного плавания от Санта-Круса. Обыкновенное игрище в честь Нептуна не могло быть совершено, потому что никто, кроме меня, из находившихся на корабле нашем, не проходил прежде экватора. Однако матрос Павел Курганов, имевший отменные способности и дар слова, быв украшен трезубием, играл свою роль в самом деле так хорошо, как будто бы он был уже старым, посвященным служителем морского бога и приветствовал россиян с первым прибытием в южные нептуновы области с достаточным приличием», – писал Крузенштерн4.

Более подробное и живое описание этого же события содержится в дневнике участника плавания «Надежды» – мичмана (впоследствии – лейтенанта) Е. Е. Левенштерна. «14 (26), сб. С нетерпением сегодня ожидали обеда, и после того, как мы рассчитали широту, оказалось, что мы были на 6 минут южнее экватора. Как только колокол пробил рынду5, так „Нева” повернулась, проплыла мимо нас и приветствовала нас троекратным „ура”, на которое мы растроганно ответствовали. Мы сами не знали, почему мы были тронуты до слез. Курганова переодели в Нептуна, и после того, как Крузенштерн окрестил его, он получил задание окрестить своих друзей. По одеянию было видно, что наш Нептун русский, так как он вырядился в овечьи шкуры, вывешенные на баке6 для просушки, и хотя он погибал от жары, но не отказался от водки, предложенной людям. И наш Нептун был первый, кто выпил лишнюю рюмку и вынужден был лечь.

Резанов7 подарил каждому матросу от имени императора испанский талер. Лисянского пригласили к обеду, но он не принял [приглашения]; и вот все пошли к столу, кроме моей скромной особы, так как я был на вахте. За здоровье императора выстрелили из пушек 11 раз. 7 залпов – за здоровье императрицы. Опорожнено было очень много бутылок. Пили за здоровье всех, и каждый провозгласил много здравиц. После стола Крузенштерна качали с троекратным „ура”. После этого и Резанову мы должны были оказать ту же честь. И неожиданно в этом приняли участие и лейтенанты, стоявшие на вахте. Нас подкинули вверх и мы выделывали сальто-мортале. Резанов был совершенно пьян и мог только бормотать: „Ура, Крузенштерн!”. Все были довольны и веселы и только одна „Надежда” была спокойной. Шум длился до позднего вечера, пока, наконец, все не бросились в объятия Морфея»8.

Отметили переход экватора и на борту «Невы». Командир корабля рассказал об этом в своих записках. «26 ноября. В 10 часов утра перешли экватор, а в полдень, по наблюдению, были мы под 10' ю. ш. и под 29° 09' з. д. по хронометрам. Удостоверившись в этом, я немедленно приказал поднять на своем корабле флаг, гюйс и вымпел и, подойдя к своему товарищу, поздравил его с благополучным прибытием в южное полушарие. В это время мои матросы были расставлены по вантам и прокричали несколько раз „ура”. То же самое было произведено и матросами корабля „Надежда”.

27 ноября. Вчерашний обряд служил только введением к сегодняшнему празднику. Поутру после парада команда и офицеры собрались на шканцы. Поздравив их с благополучным прибытием в южную часть света, я пил вместе с прочими.

Так как еще ни один русский корабль, кроме „Невы” и „Надежды”, не проходил экватора, то, желая отметить столь редкий случай, я приказал на каждую артель зажарить по две утки, сделать по пудингу и сварить свежий суп с картофелем, тыквой и прочей зеленью, которая у нас сохранилась от самого Тенерифа, прибавив к этому по бутылке портера на каждых трех человек. В 3 часа пополудни сели мы за стол, в конце которого пили опять. В это время был поднят военный флаг, и производилась стрельба из всех пушек. Вечером вся команда выражала свое удовольствие песнями, и мы проводили время в приятных разговорах и в воспоминаниях о своих родственниках и знакомых»9. 

Интересно отметить, что на «Надежде» праздник отмечали один день, а на «Неве» – два. При этом Лисянский, в отличие от Крузенштерна, не стал организовывать «обыкновенное игрище в честь Нептуна», хотя, несомненно, знал о подобной традиции и сталкивался с ней во время плавания на английских кораблях.

25 июля 1807 г. из Кронштадта вышел шлюп «Диана», который, под командованием лейтенанта В. М. Головнина отправился на Камчатку. В своей книге командир «Дианы» – не только выдающийся мореплаватель, но и талантливый писатель, дал подробное описание церемонии перехода экватора, в том виде, в каком она проходила в начале XIX века. «У иностранных мореплавателей есть обыкновение совершать при переходе через экватор некоторый смешной обряд, издавна введенный и по сие время наблюдаемый на англий­ских, французских и голландских су­дах. Оный состоит в том, что все те, которые в первый раз проходят экватор, должны богу морей (коего обыкновенное местопребывание пола­гать должно на самой границе север­ного и южного полушария) приносить некоторую дань, обмывшись прежде в морской воде.

На английских военных кораблях обряд сей иногда отправляется с большой церемонией и парадом, к которому за несколько дней начи­нают приготовляться. Один матрос представляет Неп­туна, другой – супру­гу его Амфитриду, третий – сына их Тритона. Некоторые из них играют роль морских существ, составляющих свиту или двор бога морей. Не нуж­но сказывать, я думаю, что мифоло­гия не призывается в совет к состав­лению приличных нарядов для сей водяной труппы; им позволяется при таких случаях обыкновенно руковод­ствоваться собственным своим вку­сом, который отгадать немудрено: чем безобразнее, тем лучше.

В час прохождения экватора, если это случится днем, а когда ночью, то поутру на другой день, Нептун и вся его свита в полном уборе сбираются на бак. Он спускается по веревке с носу корабля почти до самой воды и кричит в рупор страшным голосом: „На корабле – ало?” Тогда непре­менно капитан сам должен ему отве­чать со шканец: „По ответе – ало”. 

Нептун начинает делать вопросы: какой корабль, кто командир, откуда и куда идет, и есть ли на нем такие, которые в первый раз проходят экватор. 

Получа ответы на каждый вопрос порознь, он кричит: „Ложись в дрейф”. На сие капитан приказывает класть грот-марсель на стеньгу, не в самом деле, а только примерно, а корабль продолжает плыть без остановки. Тогда Нептун поднимается на бак, садится в сделанную для сего нарочно колесницу и, будучи окружен всей свитой своей, едет по шкафуту на шканцы. Колесницу его везут шесть или восемь совер­шенных чудовищ, с длинными распу­щенными волосами и с распещренным разными красками нагим телом, от головы до поясницы; музыка ему предшествует.

По прибытии на шканцы строй солдат отдает честь. Капитан принимает его и подает список всем тем, которые прежде не проходили экватора. После нескольких вопросов и ответов с той и другой стороны, в коих Нептун всегда старается ввернуть сколько можно более остроумных и замысловатых шуток, он с такой же церемонией при громе музыки отправляется со шканец на палубу. Там царедворцы его ставят пребольшую кадку, наполненную водой и Нептун посылает, выкликая по списку, за теми, кто не проходил экватора прежде, чтобы представились ему для изъявления своего почтения и для принесения должной дани. В ответ на его призыв обыкновенно офицеры и пассажиры посылают к нему бутылку или две водки, извиняясь, что дурное состояние здоровья, домашние хлопоты и пр. лишают их удовольствия иметь высокую честь представиться владыке морей.

Все такие извинения всегда принимаются отменно благосклонно. Но кто не в состоянии или не хочет сде­лать упомянутого приношения, тот должен сам явиться непременно и выдержать следующую церемонию: завязывают ему глаза и сажают на доску, положенную поперек кадки, наполненной водой. Один из свиты – представляющий нептунова брадо­брея, намазывает ему бороду, а часто и все лицо, вместо мыла смолою и бреет куском дерева с аршин в длину, обрубленным наподобие брит­вы. После сего, по данному знаку, доску с кадки из-под сидящего на ней вмиг выдергивают, и он погру­жается в воду, и лишь едва успеет выкарабкаться, как вдруг ведрами со всех сторон его обливают.

Все представляющиеся Нептуну непременно должны следовать сему порядку; этикет его двора требует того. Последствием всех таких церемониальных дней обыкновенно бы­вает то, что на другой день Нептун, Амфитрида, Тритон, все царедворцы и их друзья чувствуют необыкновенную головную боль от действия многих приношений.

Желая сделать для наших матро­сов сколько возможно памятнее сей день, в который российское судно проходило экватор, я позволил им следовать подобному обряду, с одним только исключением, а именно: запретил давать им водку; но по окончании церемонии велел сварить для них пунш»10.

Когда Головнину, командовавшему шлюпом «Камчатка», довелось переходить через экватор десять лет спустя, он не упоминает в своих записках о каких-либо торжествах, говоря лишь о том, что личному составу был зачитан приказ о представлении офицеров и гардемаринов к награде и выплате денежной премии нижним чинам за усердие в службе11.

Немецкий писатель и естествоиспытатель А. Шамиссо, в 1815-1818 гг. участвовавший в плавании вокруг света на бриге «Рюрик», под командованием О. Е. Коцебу, отметил в своей книге день первого перехода экватора кораблем. «23 ноября [1815 г.] в 8 часов вечера мы впервые пересекли экватор. На „Рюрике” был поднят флаг, дан залп из всех орудий и устроен праздник. Мат­росы-новички не знали толком, что надо делать; их Нептун выглядел весьма нелепо. Однако они были настроены очень весело, а к вечеру разыграли комедию, и день завершился хотя и поздно, но радостно. Капитан приказал выдать всем по довольно большой порции пунша»12.

Приведем описание командира корабля. «25 ноября (даты в описаниях А. Шамиссо и О. Е. Коцебу различаются. – Н. К.) в 8 часов вечера мы перешли через экватор под 26° 26' з. д. Я вознамерился праздновать этот день, для чего уже с утра сделаны были все нужные распоряжения. К вечеру, когда корабль был обмыт и все приведено в порядок, офицеры и матросы оделись по-праздничному и в глубоком торжественном молчании ожидали перехода из одного полушария в другое. Ровно в 8 часов был поднят флаг и южное полушарие приветствовано восемью пушечными выстрелами; мы поздравляли друг друга и пили лучшее наше вино; матросам был дан хороший пунш. Затем явился Нептун, приветствовал нас с прибытием в южное полушарие и окрестил каждого, кто в первый раз коснулся экватора. Из всего экипажа только я один не имел надобности подвергаться этому обряду. Веселие было общее и продолжалось до глубокой ночи»13.

Во время этого плавания «Рюрику» довелось пересекать экватор еще два раза. 11 мая 1816 г. это событие не было отмечено никак. Почти через два года – 8 февраля 1818 г. бриг под Андреевским флагом перешел через эту линию в третий раз. «Для русских и алеутов, которых мы взяли в городе Св. Петра и Павла, Сан-Франциско и на Уналашке, это было впервые. Наши бывалые матросы запугали их – особенно алеутов – фантастическими россказнями об этой странной линии, об опасностях и ужасах, связанных с ее пересечением. На том дело и кончилось; не было ни „крещения”, ни других праздничных церемоний», – писал А. Шамиссо14.

О. Е. Коцебу пишет о большом воспитательном значении церемонии перехода через экватор. «Такие увеселения на корабле, находящемся в дальнем плавании, покажутся, может быть, кому-либо смешными; но, по моему мнению, надо использовать все средства, чтобы сохранить веселость духа у матросов и тем самым помочь им переносить тягости, неразлучные со столь продолжительным путешествием»15. 

Оставил описание перехода экватора и выдающийся мореплаватель – один из первооткрывателей Антарктиды – Ф. Ф. Беллинсгаузен, командовавший в чине капитана 2 ранга шлюпом «Восток» во время кругосветного плавания в 1819-1821 гг. Событие было отмечено традиционным «крещением», но без театрализованного представления. Формально роль Нептуна сыграл сам командир корабля и начальник экспедиции. «На шлюпе „Востоке” был только я один, проходивший экватор, и следуя общему всех мореплавателей обыкновению, почерпнутою с южного полушария морской водою окропил офицеров и ученых, дабы, так сказать, познакомить их с водами южного полушария.

Комиссар16, над коим вместе с прочими совершен сей обряд, исполнил тоже над командою, с той только разностью, что вместо капель выливаема была полная кружка воды в лицо каждому. Все с удовольствием подходили к комиссару, и в ознаменование перехода в южное полушарие я велел раздать по стакану пунша, который пили при пушечных выстрелах за здоровье его величества императора Александра I»17.

Беллинсгаузен также подчеркивает важное значение праздника для моряков, находящихся в дальнем плавании. «Обыкновение особенным образом торжествовать переходы экватора хотя кажется маловажным и совершенно детскою забавою, однако производит большое действие на мореплавателей. Скучный и единообразный путь между тропиками разделен экватором на две части; достигнув экватора, мореплаватель радуется, что совершил половину сего пути, празднует и начинает снова вести счет дням, забывая прошедшие. Остальная часть плавания кажется ему не столь продолжительною; он не вспоминает о протекших скучных, томительных знойных днях, приятные чувствования удовольствия способствуют сохранению здоровья мореплавателей»18.

За первую половину XIX столетия (с 1803 по 1848 гг.) кораблями российского флота было совершено 34 кругосветных плавания. Описания восьми из них были изданы19. Практически в каждом из них присутствует рассказ о праздничной церемонии, связанной с пересечением экватора. На их основе можно сделать вывод о том, что эта традиция была принесена из британского флота русскими офицерами, проходившими там службу в качестве волонтеров. Она быстро и прочно закрепилась на русских кораблях. Сохранился и основной сценарий праздника – официальная часть, чаще всего включающая в себя салют и собственно празднование (театрализованное представление – «визит» Нептуна, обряд «крещения», угощение команды). Программа зависела от командира корабля, инициативы матросов, условий плавания. Празднику придавалось большое значение, ­прежде всего как форме отдыха для команды, выполнявшей самую тяжелую работу. Но при этом в нем с радостью участвовали офицеры и ученые, находившиеся на кораблях.

Известный русский мореплаватель Ф. П. Литке в своем описании кругосветного плавания шлюпа «Сенявин» 1826-1829 гг. (впервые издано в 1834-1836 гг.), упоминая о переходе экватора и соответствующей этому событию церемонии, с грустью отмечает, что «в наш век просвещения, эгоизма и иронии этот обряд стал выводиться из обыкновения, как остаток времен варварских, даже на английских судах, где прежде обряд этот соблюдался с некоторого рода торжественностью. Едва ли есть чему радоваться! Называют его смешным, глупым, но то же самое более или менее относится ко всякому игрищу. Нептуналии наши – обряд не только совершенно невинный, но и весьма полезный; он развлекает, веселит людей, не привыкших еще к томительному однообразию морской жизни, и всякий пекущийся о своих людях капитан должен поощрять их не только к этому, но и ко всякого рода игрищам и забавам»20.

Вопреки предсказаниям Литке, традиция празднования перехода через экватор сохранилась на отечественном флоте и в XIX-XX вв., и в наши дни. Развернутое и яркое описание праздника приводит в своей повести «Вокруг света на „Коршуне”» классик русской маринистики, названный современниками «Айвазовским слова» – К. М. Станюкович. Писатель после окончания Морского корпуса в 1860-1863 гг. провел в дальних плаваниях три года. Впечатления от этого легли в основу повести, впервые напечатанной в 1895-1896 гг. и по праву вошедшей в сокровищницу русской литературы. 

«В четвертом часу следующего дня „Коршун” пере­секал экватор.

Это событие было ознаменовано традиционным мор­ским празднеством в память владыки морей Нептуна и обливанием водой всех тех, кто впервые вступал в но­левую широту.

В половине четвертого с бака медленно двигалась процессия. На пушечном станке, везомом вымазан­ными в черную краску полунагими матросами, изображавшими, вероятно, морских коней, важно восседал марсовый Ковшиков, игравший роль Нептуна. Он был в вывороченном тулупе, с картонною короной на го­лове, с длинною седою бородой из белой пакли и с тре­зубцем в руках. Лицо его было раскрашено настолько, насколько нужно было, чтобы придать лицу владыки морей строгий и даже устрашающий вид. Сбоку шла супруга его Амфитрида, которая в лице рябого бата­лера, хотя и изрядно вымазанном суриком, тем не менее не представляла привлекательности и не свидетельст­вовала о хорошем вкусе Нептуна. По бокам и сзади шла свита, изображавшая наяд, тритонов, нереид. Это все были молодые матросы в „экваториальном” ко­стюме, то есть в простынях, опоясывающих чресла, и с венками из цветной бумаги на головах. Ни охры, ни сурика, ни черной краски подшкипер, видимо, не пожалел, и вся свита Нептуна вымазалась даже более, чем следовало бы в интересах хотя бы отдаленного правдо­подобия.

Но что за дело до этого? Похожи или непохожи были матросики на морские божества, они тем не менее двигались с подобающею торжественностью, окружен­ные довольными зрителями.

Когда колесница с Нептуном подъехала на шканцы и остановилась против мостика, на ­котором стояли ка­питан и офицеры, Нептун сошел с нее и, отставив не без внушительности вперед свою босую ногу, стукнул трезубцем и велел подать описок офицеров. Когда одно из лиц свиты подало Нептуну этот список, владыка морей, прочитав имя, отчество и фамилию капитана, обратился к нему с вопросом:

– Какого государства вы люди? Откуда и куда идете, и как зовется ваше судно?

Удерживая улыбку, капитан отвечал:

– Мы русского государства люди. Идем из Кронш­тадта на Дальний Восток, а зовется наше судно „Кор­шуном”.

– Хорошо, так ответствуйте, господин капитан, – продолжал Нептун в несколько приподнятом театраль­ном тоне, как и подобало владыке морей, – угодно ли вам счастливого плавания и попутных ветров?

– Конечно, угодно.

– Так я могу вам все сие даровать, но только надо вас окатить водой, ежели не желаете от меня откупиться.

Капитан согласился и сказал, что дает ведро рома.

За это Нептун обещал попутные ветры вплоть до Зондского пролива.

Подобным же образом откупились и все офицеры и гардемарины, только, разумеется, за меньшую цену.

Тогда Нептун снова сел на колесницу и приказал крестить морским крещением прочих российских людей.

И при общем смехе свита Нептуна хватала матро­сов, мазала им лица сажей, сажала в большую бочку с водой и после окачивала водой из брандспойта. Осо­бенно доставалось „чиновникам”.

Не избежали, несмотря на взятку, окачивания и офицеры, бывшие наверху. После того как все матросы были вымазаны и выкупаны, Нептун велел направить брандспойт на офицеров, и все, кроме капитана, были вымочены до нитки при дружном и веселом смехе матросов.

Вслед за тем процессия двинулась на бак. После переодевания вынесена была ендова рома, и матросы выпили за счет капитана по чарке. А вечером, когда спал томительный зной, на баке долго раздавались песни и шла пляска.

Так отпраздновали на „Коршуне” первый переход через экватор»21.

В конце XIX – начале XX вв. в дальних плаваниях кораблей российского флота стали принимать участие высочайшие особы, служившие по морскому ведомству. Они тоже принимали участие в традиционном празднике. Лейтенант Г. Ф. Цывинский, старший офицер крейсера «Владимир Мономах» в 1890-1892 гг., рассказывая о праздновании перехода через экватор в 1891 г. (во время плавания наследника цесаревича Николая Александровича на крейсере «Память Азова»), упомянул о том, что «с нашего мостика было видно, что на „Азове” происходило тоже самое, но Наследника не купали»22. 

В 1910-1911 гг. крейсер «Аврора» ходил в дальнее плавание в Сиам. На борту корабля находился великий князь Борис Владимирович. Старший офицер корабля старший лейтенант Г. К. Старк вспоминал о том, что представителю Дома Романовых не удалось избежать традиционного купания. «Было традиционное шествие короля морского, а после этого крещение всех, не переходивших экватор, в большой ванне, сделанной из тента, начали с Великого князя, а окончили последним матросом, в конце туда же бросили живого поросенка»23. Очевидно, что участие или не участие в «игрище» зависело целиком от воли высочайшей особы. Стоит отметить и еще один важный моральный аспект этого праздника – формальное «уравнивание» офицеров и команды перед «Нептуном», как олицетворением морской стихии.

Не прерывалась традиция отмечания пересечения экватора и в период войн. Напротив, этот праздник придавал бодрости офицерам и командам, несколько отвлекал их от тревожных мыслей. П. А. Вырубов – офицер эскадренного броненосца «Князь Суворов» – флагманского кораб­ля 2-й Тихоокеанской эскадры, разгромленной во время Цусимского сражения 14-15 мая 1905 г. писал своим родным: «19-го [ноября 1904 г.] мы торжественно отпраздновали переход через экватор, по старым морским традициям. На корабль явился Нептун с супругой и огромной свитой всевозможной чертовщины, допросил командира о причине нашего появления на экваторе и собрал изрядную дань чарками с господ офицеров. После этого всех, не переходивших экватор, поливали из пожарных шлангов и купали в огромной ванне, сделанной из целого брезента. Перед купанием мазали физиономию малярной кистью, мылом, разведенным в целой бочке, и брили саженной бритвой. Затем Нептун дал нам свободный пропуск, обещав благоприятные ветры и беспошлинное рыбное продовольствие. Артисты были очень хороши, костюмы прямо бесподобны, все празднество сошло очень мило. Самого адмирала [З. П. Рожественского] облили с ног до головы, а прочее офицерство все перебывало в ванне; командира купали под звуки туша»24.

Во время дальних походов, совершавшихся в период боевых действий, «диалогам с Нептуном» придавался патриотический характер, русские моряки старались подчеркнуть справедливый характер войн, которые вела Россия, свою верность престолу и присяге. 

Гардемарин В. Тархов участвовал в переходе экватора на вспомогательном крейсере «Орел» в 1915 г. Этот корабль тоже не обошел своим визитом «владыка морей» (автор воспоминаний подчеркивает, что «командир решил сделать нам удовольствие и вместо прямого курса на Лабуан (остров, находящийся недалеко от острова Борнео. – Н. К.) сделать небольшой крюк и пересечь экватор...»25). 

«Когда по счислению мы переходили экватор, вахтенный гардемарин с бака прибежал на мостик и доложил: „Господин вахтенный начальник, какие-то чудовища лезут из моря на палубу!”. В это время Нептун уже показался на полубаке и громогласно спросил вахтенного начальника – гардемарина: „Кто без моего разрешения посмел зайти в мои владения и задеть за мой нос?”. На это вахтенный начальник ответил: „Ваше Величество, это Его Величества Государя Императора Российского крейсер „Орел”! На что Неп­тун сказал: „А, ну это корабль моего брата, и я Вам разрешаю плавать в моих владениях. Однако, как я вижу, вы все небриты и не купаны, поэтому приказываю моему брадобрею и моей свите вас побрить и выкупать!”26.

Младший артиллерийский офицер крейсера «Варяг» в 1916 г. (и один из талантливейших писателей русского морского зарубежья впоследствии) – лейтенант Б. П. Апрелев подробно описал переход через экватор во время похода «Варяга» с Дальнего Востока на Север в составе Отряда особого назначения. Приведем диалог «морского царя» и «командира» (в данном случае его роль, равно как и «вахтенного начальника» играли матросы).

«Нептун, не подавая руки, грозно, спросил „командира”: „А на каком основании вы позволили себе без спросу появиться в царстве моем?”

„Командир” ответил, что крейсер „Варяг” идет по повелению Его Императорского Величества Российского Государя Императора из Владивостока на Мурман. Что причина тому срочная – „по обстоятельствам военного времени”, потребовалось это по телеграфу, и что времени испросить разрешения из подводного царства не было. Оба актера и „командир” и Нептун импровизировали свой диалог замечательно.

„А что случилось у вас? Почему вашему Государю так срочно потребовалось посылать вас?” – грозно спросил Нептун.

„Да как же Ваше Королевское Величество”, покорным голосом ответил „командир”: – совсем у нас на земле теперь не ладно. Немецкий и Австрийский императоры, да еще султан Турецкий, да царь Болгарский объявили нам войну. Вот и торопимся. Надо Россию защищать с севера”.

„А почему же они объявили вам войну? Может быть вы сами их задирали или от них, что отнять хотели?”

„Никак нет Ваше Королевское Величество, вовсе мы тут ни при чем”, уверено доложил „командир”, – они всей силой на нас навалились и без всякого международного права, просто зря, значит думали, что мы еще, мол, не готовы, народ, мол, у нас не военный, ну да с нами пошли Франция да Англия тут им значит и не удалось это дело”.

„Так, так!” – задумчиво промолвил Нептун – „слыхал я что-то об этом, англичане тут путались уже; а вот вашего брата, что-то было не видно”.

„Ваше Королевское Величество, – угодливо заговорил снова „командир”, – дозвольте нашему крейсеру спокойно, без ветров, без штормов пройти по назначению. Господа офицеры и команда наша молодец к молодцу. Присягу свою сполняют не за страх, а за совесть и ждут нас там на Мурмане»»27.

Еще одним важным моментом, связанным с «нептуналиями», является отношение церкви к морским суевериям. Со времен создания регулярного флота императором Петром Великим в штат кораблей входили судовые священники. По петровскому Морскому Уставу одни из самых строгих наказаний следовали за вероотступничество и различную «ворожбу». Не одобряло многие морские традиции и флотское начальство. В 1887 г. начальник Бобруйского дисциплинарного батальона писал о татуировках чинов флота: «Изображения эти, начертанные на теле человека, воспринявшего таинство Св. Крещения, совершенно противны христианской религии, тем более, что с этими непотребными изображениями на теле заключенные ходят в храм Божий и принимают Св. Причащение»28. 

Никаких документов или иных свидетельств, подтверждающих отрицательное отношение церкви к обычаю празднования перехода экватора до настоящего времени не выявлено. На наш взгляд, это связано с тем, что этот обряд всегда относили к числу «скорее шутовских, чем суеверных»29. Цитированный выше Апрелев описывает случай, когда один из матросов «Варяга» категорически отказался участвовать в праздновании именно по религиозным соображениям. «Однако, в одном месте, едва не произошла драма. Пришедшие в азарт черти, забрались в камбуз, и хотели вытащить оттуда кока. Вдруг последний схватил нож и, уставившись фанатическим фиксирующим взглядом на чертей, исступленно заявил: „Подойдите только! Или вас переколю или себя жизни лишу, а душу свою на эту дьявольскую забаву не отдам. Я человек крещеный”»30. Впрочем, опасная ситуация разрешилась быстро – «к счастью вбежавший офицер увидел во время эту сцену и „вышиб” чертей вон; кок был старообрядец, и не вмешайся офицер, дело могло бы кончиться плохо»31.

Нельзя не согласиться с мнением М. Ю. Горденева о том, что «каждому плававшему и действительно жившему жизнью корабля, а не отбывавшему известные часы на борту судна, должно быть ясно, что обычай и церемония также необходимы для дисциплины, как хорошие манеры для офицера-джентельмена, ибо они отдают должное каждому, поддерживают порядок и отчетливость общей совместной жизни, удаляют трения, уничтожают раздоры и создают равномерно и бесшумно работающую машину»32. Образно выражаясь, в ряду морских обычаев и церемоний, праздник перехода экватора является своеобразным клапаном, через который «стравливается пар», благодаря чему «равномерно и бесшумно работающая машина» экипажа продолжает функционировать. В силу этого, а также из-за своего «внерелигиозного» и совершенно аполитичного характера, праздник перехода через экватор практически без изменений перешел из Российского Императорского флота в советский флот. Продолжают его отмечать и современные моряки.

 

1 Боголюбов Н. История корабля. Общедоступное изложение судостроения и судоходства у всех прибрежных народов от древнейших времен до наших дней включительно. – М., 1879. – Т. 1. – С. 280-283; Горденев М. Ю. Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского Императорского Флота. – Сан-Франциско, 1937. – 

С. 157-161; Дыгало В. Откуда и что на флоте пошло. – М., 1993. – С. 321-324; Крицкий Н. Н., Зайцев Ю. М., Марухно В. С., Шугалей И. Ф. Традиции русского флота. – Владивосток, 2005. – С. 298-301; Манвелов Н. Обычаи и традиции Российского Императорского флота. – М., 2008. – С. 268-272.

2 Горденев М. Ю. Указ. соч. – С. 157.

3 Боголюбов Н. Указ. соч. – С. 280.

4 Крузенштерн И. Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве». – М., 1950. – С. 39.

5 Рында (англ. ring the bell) – три троекратных удара в корабельный колокол в полдень. Прим. сост. книги Е. Е. Левенштерна.

6 Бак (голл. bak) – носовая часть верхней (основной) палубы корабля от форштевня до фок-мачты. Прим. сост. книги Е. Е. Левенштерна.

7 Камергер Н. П. Резанов был назначен посланником России в Японию. Прим. авт. 

8 Левенштерн Е. Е. Вокруг света с Иваном Крузенштерном. Дневник лейтенанта «Надежды» (1803-1806). Самое полное описание первого российского кругосветного плавания. – СПб., 2003. – С. 51-52.

9 Лисянский Ю. Ф. Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803-1806 годах. – М., 1947. – С. 54-55.

10 Головнин В. М. Сочинения. Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку, совершенное в 1807, 1808 и 1809 гг. В плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 гг. Путешествие вокруг света на шлюпе «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 гг. С приложением описания примечательных кораб­лекрушений, в разные времена претерпенных русскими мореплавателями. – М.-Л., 1949. – С. 39-41.

11 Там же. – С. 278.

12 Шамиссо А. Путешествие вокруг света. – М., 1986. – 

С. 43.

13 Коцебу О. Е. Путешествия вокруг света. – М., 1948. – С. 42-43.

14 Шамиссо А. Указ. соч. – С. 231.

15 Коцебу О. Е. Указ. соч. – С. 43.

16 Чиновник, занимавшийся вопросами пищевого довольствия. Прим. авт.

17 Беллинсгаузен Ф. Ф. Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 г. г., совершенное на шлюпах «Восток» и «Мирный» под начальством капитана Беллинсгаузена, командира шлюпа «Востока». Шлюпом «Мирный» начальствовал лейтенант Лазарев. – М., 1960. – С. 109.

18 Там же.

19 Ивашинцов Н. Русские кругосветные путешествия, с 1803 по 1849 год. – СПб., 1872. – С. V-VI. Разд. паг.

20 Литке Ф. П. Путешествие на военном шлюпе «Сенявин» 1826-1829. – М., 1948. – С. 20.

21 Станюкович К. М. Вокруг света на «Коршуне» // Станюкович К. М. Собрание сочинений в шести томах. Морские повести и рассказы 1895-1896. – М., 1958. – Т. 2. – С. 334-336.

22 Цывинский Г. 50 лет в Императорском флоте. – Рига, 1929. – С. 109.

23 Старк Г. К. Моя жизнь. – СПб., 1998. – С. 81.

24 Вырубов П. А. Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою (В письмах к отцу) 1895-1905. – Киев, 1910. – С. 120.

25 Тархов В. Отдельные гардемаринские классы // Военная быль. – 1973. – № 120. – С. 23.

26 Там же.

27 Апрелев Б. П. На «Варяге». Жизнь после подвига. – М., 2013. – С. 199-200.

28 «Всякая татуировка нижних чинов впредь воспрещена». Об одном из флотских обычаев. Подготовка к публикации, вступительная статья и комментарии А. А. Бочарова // Кортик. – 2009. – № 10. – С. 107.

29 Боголюбов Н. Указ. соч. – С. 280.

30 Апрелев Б. П. Указ соч. – С. 204.

31 Там же.

32 Горденев М. Ю. Указ. соч. – С. 133.