Автор:
А. Г. Мельник (Ростов Великий )
ЖИТИЙНАЯ ИКОНА ЛЕОНТИЯ РОСТОВСКОГО В СОБРАНИИУГЛИЧСКОГО МУЗЕЯ
Занимаясь последние несколько лет изучением иконографии ростовских святых, я столкнулся с совершенно неожиданным феноменом. Оказалось, что в Ростове конца XVII - начала XX вв. не существовало житийных икон старейшего и наиболее почитаемого местного святого епископа Леонтия1 (для более раннего времени соответствующих данных нет), тогда как подобные иконы некоторых менее почитаемых ростовских святых появились именно в это время.2 Почему-то в Ростове тогда не возникало потребности отразить в иконописи известное, бытовавшее во множестве списков житие св. Леонтия.3 Напротив, в других регионах России, порой весьма удаленных друг от друга, в XVII-XIX вв. бытовал целый ряд его житийных икон. Само по себе это свидетельствует о широчайшем распространении культа Леонтия Ростовского в России, что и не удивительно, ведь он являлся одним из первых официально признанных русских святых и самым первым святым Северо-Восточной Руси. Поэтому иконография св. Леонтия представляет собой не только региональное, но и общероссийское явление. Причем это стало ясно лишь совсем недавно, когда были обнаружены упомянутые его иконы. Большинство из них пока остается практически не изученным. К таким произведениям принадлежит и икона (рис. 1),4 которой посвящена настоящая работа.
Согласно данным, предоставленным мне О. Б. Поляковой, рассматриваемая икона поступила в Угличский музей, очевидно, в 1930-е гг. из церкви Леонтия Ростовского, построенной в 1778 г. на малой (левобережной) стороне Углича. Данная церковь снесена между 1935-1938 гг.
Современное состояние исследуемого произведения явно оставляет желать лучшего. Имеются значительные утраты живописи с левкасом на стыках досок, в нижней части и некоторых других частях иконы. В той же нижней части первоначальная живопись поновлена в позднейшее время. Однако средник и подавляющее большинство боковых и верхних клейм, видимо, никогда не записывались. Их покрывает лишь потемневшая олифа, которая все-таки позволяет рассмотреть находящиеся под нею изображения. В 1998 г. были раскрыты два левых верхних клейма,5 что позволяет составить довольно ясное представление о характере первоначальной живописи иконы.
Многое в рассматриваемом произведении говорит о том, что оно появилось в XVIII в. В частности, о XVIII столетии свидетельствует голубое небо, высветляющееся к горизонту, видное в оконные и дверные проемы интерьеров, показанных в некоторых клеймах, пейзаж средника и характер надписей. Гораздо сложнее определить более узкую датировку иконы. В данной связи следует указать на вполне очевидную ее провинциальность. Это допускает возможность со значительной долей вероятности приписать названный памятник местному угличскому художнику. Но церковная живопись Углича XVIII в. ныне почти совершенно не изучена. Поэтому-то столь трудно уточнить время возникновения рассматриваемого произведения. И все-таки некоторые предварительные соображения по данному вопросу необходимо высказать. В частности, большие цветы, украшающие фелонь св. Леонтия в среднике исследуемой иконы, пейзаж в нем же и некоторые другие черты находят себе аналогии в иконописи соседнего Ростова 1730-1790-х гг.6 Нельзя отрицать возможности появления угличской иконы около 1778 г. - времени сооружения упомянутой Леонтьевской церкви. Разумеется, эти догадки нуждаются в специальной проверке с привлечением всех доступных иконописных произведений Углича XVIII в.
Следует оговориться, что поскольку живопись большей части иконы не раскрыта, то в настоящей работе основное внимание будет уделено ее иконографии.
В среднике иконы на переднем плане представлен Леонтий Ростовский в рост, фронтально, с воздетыми руками, в левой - плат с покоящимся на нем Евангелием, правой он благословляет. На святом традиционное архиерейское облачение. В верхней части средника по бокам от фигуры Леонтия хорошо сохранилась следующая надпись: «С[вя]тыи Леонти Ростовски». Под ногами Леонтия не абстрактный позем, а земля, поросшая травой, на втором плане - гористый пейзаж. Фон золотой, но с разбросанными по нему облачками. В левом верхнем углу средника в облачном секторе благословляющий Иисус Христос. В противоположном правом углу в аналогичном облачном секторе представлена Богоматерь, с руками, обращенными в сторону Леонтия и Спаса. Иконографическая схема образа св. Леонтия подчеркнуто традиционна и восходит, по крайней мере, к XVI в.,7 а, возможно, и к более раннему времени. Однако в целом художественное решение средника имеет явно двойственный характер. Почти плоскостное построение фигуры святого, унаследованное от древнерусской иконописной традиции, сочетается с пейзажем, выполненным с ориентацией на живопись Нового времени. Но над горами пейзажа простирается не голубое небо, а, казалось бы, абстрактный золотой фон в духе древней иконописи. Вот только на этом золотом фоне странно выглядят многочисленные облачка, следовательно, этот фон осмыслен здесь как реальное небо.
Вокруг средника располагаются шестнадцать клейм с эпизодами жития св. Леонтия. Каждое из них снабжено относительно кратким пояснительным текстом. Обычно у таких больших икон житийных клейм бывает гораздо больше, как правило, их двадцать четыре. Именно такое количество клейм имеют две более ранние житийные иконы Леонтия.8 Зато, в отличие от последних, клейма рассматриваемой иконы, по сравнению с ее общими размерами, необыкновенно велики, что придает ей особую выразительность. Очевидно, данный масштаб клейм являлся важной составной частью общего замысла рассматриваемого произведения.
Большинство из названных клейм читается вполне традиционно, слева направо, первое находится в левом верхнем углу иконы, последнее - в правом нижнем. Однако в этом порядке есть существенное нарушение, заключающееся в том, что шестое клеймо находится не слева от средника, а под пятым клеймом, далее чтение клейм идет справа налево до девятого клейма. В последующем с десятого и до последнего клейма указанный первоначальный порядок чтения восстанавливается.
Отмеченной аномалии может быть дано три различных объяснения: либо она вызвана ошибкой авторов иконы, либо - дефектностью имевшегося в их распоряжении рукописного жития св. Леонтия, либо подобным способом стремились выразить какие-то вполне определенные идеи. Причем, каждое из этих объяснений имеет право на существование, и подтвердить или опровергнуть их можно в настоящее время лишь косвенными аргументами. Например, в пользу первых двух объяснений говорит явная ошибка в подлинном тексте четвертого клейма, где говорится о поставлении св. Леонтия в архиепископы, тогда как он был только епископом. Кроме того, имеются примеры более явных ошибок в порядке чтения клейм на других житийных иконах.9 Но существуют и противоположные примеры, когда нарушением порядка чтения клейм достигали выражения определенного смысла.10 Если в отношении угличской иконы это справедливо, то становится вполне ясным замысел ее создателей. В упомянутых шестом, седьмом, восьмом и девятом клеймах представлено крещение ростовцев св. Леонтием и совершенное им прижизненное чудо. Выходит, нарушив обычный порядок чтения клейм, авторы иконы особо подчеркнули значение этих деяний святого.
Ниже приводятся названия клейм, а в скобках - имеющиеся в данных клеймах первоначальные тексты.
1. Рождество св. Леонтия (Рожество стаго Леонтиа). 2. Приведение св. Леонтия в научение грамоте (Стыи Леонти п...денъ в научение грамоте). 3. Поставление св. Леонтия в иереи (Поставление во иереи стаго Леонтиа). 4. Поставление св. Леонтия в архиереи (Поставление во архиепископы стаго Леонтия). 5. Св. Леонтий кормит отроков кутиею (Стыи Леонти кормяше отроков кутиею). 6. Св. Леонтий крестит многих из нечестивых (Стыи Леонти крести от нечестивых множество). 7. Св. Леонтий убеждает свой клир не бояться нечестивых (Стыи Леонти увеща клиръ свои н[еч]е[с]тивых не боятися). 8. Нечестивые пришли изгнать святого и, убоявшись его, пали, а иные ослепли (Придеша нечестиви изгнати стаго и убояшася и падоша, а инии ослепоша). 9. Молитвами св. Леонтия они восстали целы и здравы, и он учил их веровать во Христа (Стыи Леонти цели и здравы востави и учи веровати во Хрста). 10. Погребение св. Леонтия (Погребение стаго Леонти). 11. Обретение мощей св. Леонтия (Обретение мощей стаго Леонтия). 12. Внесение мощей св. Леонтия в новую церковь ([...] мощей стаго Леонтия [...] цеквь). 13. Чудо восстания св. Леонтия из гроба в ростовской Успенской соборной церкви (Сты Леонти воста в церкви и обоия благоухание). 14. Некий клирик хотел погасить свечу у гроба св. Леонтия и был повержен на землю как мертвый (Некто от клирик хотя погасити свещи и повержеся на землю яко мертвъ). 15. Чудо исцеления у гроба св. Леонтия от глазной болезни князя Иоанна (Стыи Леонти исцели очную болезнь князю Иоанну). 16. Чудо исцеления у гроба св. Леонтия некой жены, одержимой болезнью (Же[на] одержимая болезнию получи исцеления у гроба стаго).
Судя по составу клейм и текстам в них, в руках составителя иконографической программы рассматриваемой иконы была одна из несколько поздних редакций жития Леонтия Ростовского, но какая именно, ныне установить весьма затруднительно.
В настоящее время опубликованы еще три житийные иконы св. Леонтия. Первая из них хранится в Ярославском художественном музее,11 в котором ее датируют XVI в. Однако первоначальная живопись этого произведения скрыта поздней записью, поэтому надежных объективных данных для столь ранней датировки пока нет. Одно только ясно, что она возникла не позднее XVII в. Далее для краткости она будет именоваться Ярославской. Вторая икона принадлежит Муромскому музею. Она недавно полностью отреставрирована и датирована второй половиной XVII в.12 Ниже данная икона будет фигурировать под названием Муромская. Третья икона хранится в частном собрании в Германии. В каталоге, в котором она опубликована, ее датируют концом XVII в.13 Но, похоже, она относится к более позднему времени. В. Г. Пуцко, в частности, относит ее к XIX в.14 В последующем она условно будет называться просто Третьей.
Первое клеймо ныне полностью раскрыто. В центре его на постели показана сидящая мать св. Леонтия. На ней синий хитон с серебряными поясом и пробелами. Поверх хитона розовое с коричневыми пробелами покрывало. Голова покрыта белой тканью. Постель светло-серая с коричневым орнаментом и охряной полосой по краю. Справа от матери показана подносящая ей сосуд девушка в желтом платье с серебряными пробелами. На переднем плане перед постелью роженицы на низком сидении изображена женщина в зеленом с серебряными пробелами платье и розовом с белыми пробелами головном уборе. Она держит на руках спеленатого белой тканью младенца Леонтия, у которого имеется золотой нимб. Перед ней слева большой сосуд, очевидно, с водой, в который она опускает руку. Левее у того же сосуда сидит девушка в хитоне, который такого же цвета, как покрывало матери Леонтия, а гиматий окрашен так же, как хитон этой последней. Пол комнаты, в которой представлена описанная сцена, буровато-красный. Стены светло-коричневые. Полог над постелью красный, с коричневым орнаментом. За окном и дверным проемом голубое небо, высветляющееся к горизонту. Личное выполнено светлой охрой по темно-зеленому санкирю с высветлениями на выпуклых местах и розовой подрумянкой. Колорит клейма выдержан преимущественно в красных, синих и желтовато-коричневых тонах и отличается большой яркостью. Художник пытался передать глубину пространства, применяя подобие прямой перспективы, но эти черты живописи нового времени сочетаются с явно иконописными приемами написания ликов и одежд. К древним иконописным схемам изображения рождества Богоматери и других святых восходит и иконография рассматриваемого клейма. В целом по иконографии оно близко соответствующим по содержанию клеймам трех других упомянутых житийных икон св. Леонтия, но в деталях все-таки не совпадает.
Второе клеймо полностью освобождено от покровной пленки. В центре клейма юный Леонтий, которого подводит к сидящему монаху бородатый человек, очевидно, отец святого. На Леонтии красный хитон, желтые штаны и черные сапоги. Нимб золотой. В левой руке книга в черном переплете. На отце Леонтия длинная синяя одежда с серебряными пробелами, поверх которой наброшен светло-розовый плащ, покрытый тонким золотым орнаментом. Кроме того, этот плащ украшают золотые ворот и кайма на подоле. Изнанка плаща коричневая. Шапка на голове того же персонажа синяя с белильным высветлением и светло-розовым околышем. Обувь черная. На монахе розовый с коричневыми пробелами подризник и черные мантия и обувь. Личное у всех персонажей выполнено в той же технике, как и в первом клейме. На втором плане розовые слева и охряные справа здания, у которых соответственно голубая и красная кровли. Мостовая светло-синяя, расчерченная пунктирными линиями, указывающими на применение прямой перспективы. Характерно, что на этой мостовой обозначены тени, падающие от упомянутых зданий и от всех трех персонажей. Но небо в клейме, как и в древних иконах, золотое. По своему колориту данное клеймо подобно первому клейму. Можно не сомневаться, что и колористическое решение всей иконы было выдержано в том же ключе. Данный эпизод жития Леонтия отражен в Ярославской и Третьей иконах. Общее иконографическое сходство рассматриваемого клейма Угличской и соответствующих клейм этих двух икон вполне очевидно. Но есть и существенное различие. На последних, кроме отца, показана мать св. Леонтия.
Третье клеймо, как и все последующие клейма Угличской иконы, остается нераскрытым, поэтому, как уже говорилось выше, здесь и далее речь будет идти только об иконографии. На переднем плане св. Леонтий склонился перед архиереем, который совершает обряд поставления его в иереи. Оба изображены перед церковным алтарем, на котором лежит восьмиконечный крест. Слева от Леонтия на втором плане юный диакон с горящей свечой. За спиной архиерея показан неизвестный человек, напоминающий отца св. Леонтия из второго клейма. Фоном клейма служит условно показанный храмовый интерьер. Этот эпизод отражен только в шестом клейме Ярославской иконы. Но его иконографическое решение иное, чем у рассмотренного клейма.
В четвертом клейме в практически неизменном виде повторено иконографическое решение предыдущего клейма. Только св. Леонтий показан уже не в священническом, а в архиерейском облачении, и фоном является не интерьер, а одноглавый храм и золотое небо над ним. Иконографически данное клеймо существенно отличается от соответствующих клейм Ярославской, Муромской и Третьей икон.
В пятом клейме на переднем плане представлен св. Леонтий, который держит левой рукой глубокое блюдо с кутьей и правой благословляет стоящих перед ним детей. За его спиной группа людей в светских и церковных одеждах. Фоном служит условный интерьер с проемами, в которых видно небо. Это же место жития отражено в пятнадцатом клейме Муромской и седьмом клейме Третьей иконы. Сходство между всеми тремя клеймами весьма отдаленное. Они явно создавались независимо друг от друга.
В шестом клейме слева св. Леонтий совершает обряд крещения. В левой его руке раскрытое Евангелие, правой он благословляет группу обнаженных людей, находящихся в водоеме. За спиной Леонтия группа богато одетых людей. Небо золотое. Сцена крещения Леонтием язычников представлена в тринадцатом клейме Ярославской и восемнадцатом клейме Муромской икон. Сходство между всеми тремя есть, но более чем приблизительное.
В седьмом клейме на переднем плане Леонтий, обращающийся к стоящему перед ним священнику. За спиной святого диакон и другие люди. На втором плане условно показанные здания. Небо золотое. Данный эпизод не нашел отражения ни в одной из упомянутых выше других житийных иконах св. Леонтия.
В восьмом клейме на переднем плане справа показан св. Леонтий, который левой покровенной рукой держит у груди Евангелие, а правой вздымает перед собой восьмиконечный крест. Слева перед ним группа людей. Одни из них в страхе закрывают лица руками, другие пали на колени перед святым. Фон - условный интерьер, лишенный каких-либо проемов. По иконографии данное клеймо отдаленно напоминает двенадцатое клеймо Ярославской и десятое клеймо Третьей иконы. Соответствующее семнадцатое клеймо Муромской иконы имеет с названными тремя клеймами очень мало общего.
В девятом клейме на переднем плане слева св. Леонтий, обративший обе руки к группе покорно склонившихся перед ним людей, двое из которых упали перед святым на колени. За спиной Леонтия изображено несколько человек. Вся сцена представлена в интерьере с дверным и оконным проемами, в которые видно небо. Отдаленным аналогом иконографии данного клейма является одиннадцатое клеймо Третьей иконы. В Ярославской и Муромской иконах этот эпизод не представлен.
В десятом клейме на переднем плане в гробу почивший св. Леонтий. Справа некий молодой человек, закрывающий этот гроб крышкой. Слева священник, совершающий обряд погребения. На втором плане группа скорбящих людей. На третьем плане одноглавый храм и примыкающие к нему строения. Небо золотое. Погребение Леонтия показано в девятнадцатом клейме Муромской и в двенадцатом клейме Третьей иконы. Иконографически рассмотренное клеймо с ними сходно лишь в очень малой степени.
В одиннадцатом клейме на переднем плане в гробу с приоткрытой крышкой изображен св. Леонтий. На втором плане группа людей, пятеро из них держат штыками вверх деревянные лопаты, которыми они, надо полагать, раскопали могилу святого. Любопытна такая реалистическая деталь, как металлические наконечники, прикрепленные к этим лопатам железными скобками. Фоном служит небольшой фрагмент пейзажа и золотое небо. Данный эпизод представлен еще только в четырнадцатом клейме Ярославской иконы, но оно лишь в самом общем виде напоминает рассмотренное клеймо.
В двенадцатом клейме в правой его части на переднем плане группа людей несет на плечах гроб с мощами св. Леонтия. Слева сопровождающие их светские и духовные лица. На втором плане условные архитектурные сооружения. Небо золотое. Иконографически отдаленно эта сцена напоминает пятнадцатое клеймо Ярославской иконы, но в деталях они сильно различаются. В Муромской и Третьей иконах данный эпизод не нашел отражения.
В тринадцатом клейме св. Леонтий, восставший из гроба, стоит перед храмовым алтарем. Слева за спиной святого два ангела. В левом нижнем углу клейма коленопреклоненный свидетель этого чуда - соборный пономарь. Перед гробом Леонтия ряд горящих свечей. На втором плане показан храм, небо золотое. Клеймо имеет большие утраты первоначальной живописи. Иконография соответствующего по содержанию шестнадцатого клейма Ярославской иконы во многом иная. Сходно лишь местоположение и поза пономаря. В Муромской иконе данный эпизод не отражен, а в Третьей чудеса у гроба святого вообще не представлены.
В четырнадцатом клейме на переднем плане упавший человек, за спиной которого видна рака с мощами св. Леонтия, слева перед ней горящие свечи. За ракой диакон с раскрытой богослужебной книгой. Левее некий человек. Над диаконом парит ангел. Фон - условный церковный интерьер, в проемах которого видно небо. Данный эпизод не отразился в указанных выше житийных иконах св. Леонтия.
В пятнадцатом клейме молодой князь Иоанн склонился перед ракой св. Леонтия, перед которой горит несколько свечей. Над ракой изображена большая арка аркасолия. Слева за спиной князя группа людей. На заднем плане одноглавый храм и другие здания. Небо золотое. Очень отдаленное иконографическое сходство с рассмотренным клеймом имеет восемнадцатое клеймо Ярославской иконы. В Муромской тот же эпизод иконографически решен совершенно иначе.
В шестнадцатом клейме на переднем плане в центре показан молодой человек. По бокам от него мужчина и женщина, которые плачут, прижимая к глазам платки. На втором плане арочный аркасолий с ракой св. Леонтия и горящими перед ней свечами. На заднем плане одноглавый храм и гражданские сооружения, небо золотое. Общее композиционное решение данного клейма очень близко предыдущему клейму. Мало того, молодой человек подозрительно очень похож на князя Иоанна из того же клейма. А если верить надписи, рассматриваемое клеймо посвящено чуду исцеления некой жены. В таком случае этот молодой человек, да еще помещенный в центре композиции, вообще здесь неуместен. Как же объяснить данное противоречие? Приходится признать, что иконография клейма явно соответствует другому чуду от гроба Леонтия, произошедшему с тем же князем Иоанном. В тексте об этом чуде есть фраза, прямо соответствующая изображенным по бокам от него персонажам: «И быс родителем его плачь не утешимъ».15 Скорее всего, авторы иконы совершили ошибку, неправильно обозначив в тексте изображенное чудо. Но такое возможно было, если они ориентировались на какой-то иконографический образец, может быть, не во всем его правильно понимая. Следует сразу сказать, что таким образцом не могла быть ни одна из указанных выше житийных икон св. Леонтия. Правда, как будто данному выводу противоречит установленное выше иконографическое сходство между некоторыми клеймами всех названных икон. Но это сходство порождено не непосредственным родством тех же произведений, а ориентацией их авторов на общие образцы - в основном, житийные иконы других святых. Следовательно, установленное сходство имеет лишь типологический характер.
Подведем итоги. Рассмотренная икона была создана в XVIII в., очевидно, местным угличским художником. В облике данного произведения сочетаются черты как унаследованные от древнерусской иконописи, так и от живописи Нового времени. Иконографическое решение образа св. Леонтия в среднике вполне традиционно и восходит к эпохе средневековья. Гораздо более оригинальна иконография клейм. Они явно формировались без какой-либо связи с другими известными ныне житийными иконами св. Леонтия. Своеобразен и подбор эпизодов жития Леонтия, отраженных в угличской иконе. Однако все-таки она создавалась с ориентацией на какой-то неизвестный образец.
Ссылки:
1 Мельник А. Г. Иконография ростовских святых по письменным источникам // Россия в X-XVIII вв. Проблемы истории и источниковедения. Тезисы докладов и сообщений вторых чтений, посвященных памяти А. А. Зимина. - М., 1995. - С. 348-349.
2 Иконография ростовских святых: Каталог выставки / Сост. А. Г. Мельник. - Ростов, 1998. - С. 11.
3 См.: Филипповский Г. Ю. Житие Леонтия Ростовского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI - первая половина XIV в. - Л., 1987. - Вып. I. - С. 348-349.
4 Угличский историко-художественный музей-заповедник. Уг. 12618, Ж-514; 147,3 х 111,3 х 3,1 см; дерево, левкас, темпера. См. воспроизведение в: Иконография ростовских святых: Каталог... С. 28-29.
5 Реставраторы Ю. М. Баранов и Н. Ю. Швец.
6 См.: Иконография ростовских святых: Каталог... С. 23, 34, 50; Мельник А. Г. Икона из коллекции А. А. Титова в собрании Ростовского музея // Музеи Верхней Волги. Проблемы, исследования, публикации. - Ярославль, 1997. - С. 157.
7 Ср.: Пуцко В. Г. Иконописные изображения св. Леонтия Ростовского: Становление традиции // История и культура Ростовской земли, 1995. Ростов - Ярославль, 1996. - С. 53-62.
8 Иконография ростовских святых: Каталог... С. 25-27.
9 Мельник А. Г. Житийная икона Авраамия Ростовского XVII века // Минувших дней связующая нить (V Тихомировские чтения). - Ярославль, 1995. - С. 19.
10 Мельник А. Г. Об иконографической программе житийной иконы конца XVII в. «Святой преподобный Петр царевич» // Сообщения Ростовского музея. - Ярославль, 1995. - Вып. 8. - С. 108-109.
11 Ярославский художественный музей. Инв. № И-1636, 120,5 х 102 х 3,4 см. Иконография ростовских святых: Каталог... С. 25.
12 Муромский историко-художественный музей-заповедник. Инв. № М-6674; Иконография ростовских святых: Каталог... С. 26-27.
13 «1000 Jahre Orthodoxe Kirche in der Rus». 988-1988. Russische Heilige in Ikonen. - Recklinghausen, 1988. - S. 18-19. Приношу благодарность В. Г. Пуцко, указавшему на это издание.
14 Пуцко В. Г. Указ. соч. С. 58.
15 Титов А. А. Житие св. Леонтия, епископа Ростовского. - М., 1893. - С. 20.
дата обновления:
31-08-2016