Украшения и предметы одежды маклашеевской культуры

Д. Ф. Файзуллина, А. А. Чижевский (Казань) 

УКРАШЕНИЯ И ПРЕДМЕТЫ ОДЕЖДЫ МАКЛАШЕЕВСКОЙКУЛЬТУРЫ

В третьей четверти II тысячелетия до н. э. носители «текстильной» керамики попадают в регион Среднего Поволжья и вступают в активное взаимодействие с местными маклашеевскими племенами. Об этом свидетельствуют находки текстильной керамики на маклашеевских поселениях и могильниках. Если по керамике и погребальному обряду эпохи финальной бронзы Волго-Камья как основным индикаторам процесса культурогенеза существуют определенные разработки, то украшения и одежда, не менее значимые категории культуры, не подвергались еще отдельному анализу. Наша работа направлена на устранение этого недостатка. 

Височные кольца являются наиболее представительной категорией украшений (всего пятьдесят четыре экземпляра, не учитывая подъемный материал). В маклашеевских височных кольцах отсутствует четкое деление на кольца (Рис. 1. 8) и спирали (Рис. 1. 9), как это наблюдается в ананьинское время.¹    Поэтому височными кольцами авторы в данном случае называют дротовые и пластинчатые кольца с несомкнутыми и спирально заходящими (до полутора-двух оборотов) концами. Височные кольца по сечению и технологии изготовления делятся на два типа - пластинчатые и дротовые. Тип I - пластинчатые кольца из медной жести шириной от 4 до 8 мм с суживающимися концами, диаметр колец от 1,5 до 3 см (Рис. 1. 10). Тип II - дротовые. Подразделяются на два подтипа плакированные и не плакированные кольца. Подтип 1- кольца в полтора-два оборота из круглого и сегментовидного бронзовогодрота, обложенного золотой фольгой – всего три экземпляра из Мурзихинского II (Рис. 1. 11) и Измерского VII могильников. Плакированные маклашевские кольца, вероятно, продолжают развитие ювелирных традиций андроноидных культур, где подобные изделия встречаются довольно часто. Подтип 2 - кольца из бронзового и серебряного дрота диаметром от 1 до 3 мм с приостренными концами. Как вариант можно выделить оригинальное кольцо с пронизками на концах из погр. 45 Мурзихинского II могильника (Рис. 1. 12). 

 Височные кольца располагаются по одному - два у висков, как в мужских, так и женских погребениях. Они находят свое завершение в многовитковых спиралях и крупных пластинчатых кольцах раннеананьинского времени (Рис. 1. 8). 

Височные подвески из медной проволоки (диаметром до 2 мм) по количеству спиралей подразделяются на два типа - односпиральные с загнутым внутрь концом (Рис. 1. 1-3) и «очковидные» двуспиральные с завернутыми внутрь спиральными завершениями в три-семь оборотов (Рис. 2. 1-3, 5, 6).

Тип I представлен тремя экземплярами (Мурзихинский II, погр. 178; Новомордовский V, погр. 7; Криушинская стоянка - п/м). Прямых аналогий не найдено. Белогрудовские и сосницкие спиральные кольца (Рис. 1. 5, 6) имеют более сложную форму;²   односпиральные подвески чернолесской культуры имеют S-овидный изгиб;³ близки к маклашеевским подвески-спирали из Прибалтики⁴ и украшения куршей.⁵ (Рис.1. 4). Можно предположить происхождение данного типа от «очковидных» подвесок, так как они часто составлялись из двух спиральных частей.      

Тип II представлен двадцатью двумя экземплярами из погребений шести маклашеевских могильников и подъемным материалом с семи могильников.

Обычно подвески фиксируются в районе черепа, иногда размещаются парами (четыре случая), в шести погребениях сочетаются с височными кольцами, а один раз «очковидная» подвеска была закреплена на височном кольце (Мурзихинский II, погр. 191). «Очковидные» подвески являются женским инвентарем, в мужских и детских погребениях, они, вероятно, служат посмертным даром женщины умершему, т. к. фиксируются в районе ступней. Размеры: высота от 3 до 8 см, ширина от 1,8 до 6 см. Соотношение ширины и высоты от 1:1,2 до 1:1,6. Количество оборотов спирали также различно - от трех до семи. Четко прослеживаемой закономерности изменения размеров и количества оборотов спиралей в зависимости от возраста погребенных не наблюдается. Хотя в одном случае (Мурзихинский II, погр. 169), ребенку трех лет была положена маленькая в три оборота подвеска (Рис. 1. 6), а в богатом женском погребении 188 Мурзихинского II могильника (возраст женщины - 30-35 лет) - на груди лежала крупная 5-6 см подвеска в семь оборотов (Рис. 1. 1). В. И. Козенкова, давая типологию кобанских «очковидных» подвесок с загнутыми наружу спиралями, выделяла четыре варианта.⁶  В нашем случае также целесообразно выделить четыре варианта, не учитывая степень конусовидности спиралей, которая варьирует в широких пределах.

Вариант 1 - составные подвески из двух отдельных односпиральных частей, перекрученные, а в одном случае перевязанные шнуром (Мурзихинский II, погр. 1) в районе дужки (Рис. 1. 5); вариант 2 - с приостренной  (Рис. 2. 2) формой дужки (Полянский I, погр. 3); вариант 3 - с продетым (реконструкция) в районе дужки бронзовым кольцом (Мурзихинский II, погр. 191); вариант 4 - с двумя пронизками - в районе изгиба дужки и соединения спиралей между собой (Рис. 2. 3).⁷

«Очковидные» подвески со спиральными за-гнутыми наружу концами не редкость, они отмечены во многих археологических памятниках  с эпохи энеолита до средневековья.⁸ «Очковидные» подвески с загнутыми внутрь спиралями встречаются реже. Это: 1) подвески с зажимами позднего этапа сосницкой культуры, более массивные, изготовленные по иной, чем маклашеевские, технологии (Рис. 2. 4); 2) тождественные по своему облику и технологии маклашеевским (Рис. 2. 9), но превышающие их в ширину почти в два раза подвески ходжалыкедабекской культуры эпохи поздней бронзы Закавказья.⁹Во второй половине I тысячелетия н. э. подвески «с внутренними спиралями» встречаются в позднедьяковской культуре (Рис. 2. 8), что можно считать своеобразной  культурной реминисценцией данного типа украшений в финно-угорской среде.¹⁰ Две различные традиции изготовления «очковидных» подвесок (с внешними и внутренними спиралями) не пересекаются почти ни в одном случае (кроме позднейшей позднедьяковской культуры). Возможно, истоки этого различия нужно искать в разном понимании изначальной символиче-ской нагрузки форм данных украшений. На эту мысль наталкивает изображение на рукоятке кинжала из погребения 109 Тлийского могильника,¹¹ где рисунок перевитого шнура заканчивается с двух сторон изображениями «очковидных» подвесок, причем одна из них с внешними спиралями, другая - с внутренними (Рис. 2. 7). Здесь явно указывается на какое-то противопоставление двух форм-символов.

Спираль выступает «символом жизненной силы, как на уровне космоса, так и на уровне микрокосма», символом движения, солнца и плодородия.¹² Многие исследователи пытаются установить прямую связь между спиральными узорами и природными феноменами. Чаще всего это ассоциация со свернувшейся змеей, ростками зерна, с волнами и т. д. Что касается собственно «очковидной» формы со спиральными завершениями, тут предлагаются следующие варианты - ярмо, осьминог,¹³  рога барана,¹⁴  рога лося-оленя¹⁵  и др.

Время бытования маклашеевских «очковидных» подвесок ограничивается существованием собственно маклашеевской культуры XI-IX вв. до н. э.¹⁶  В постмаклашеевской культуре традиции изготовления «очковидных» подвесок не развивались.

Среди височных украшений особо стоит находка из погребения 166 Мурзихинского II могильника, найденная за черепом. Украшение было выполнено из куска медной жести с расширением в средней части и загнутыми концами (Рис.1. 7). Основываясь на сходстве данного изделия с височными подвесками из погребения 1 Балымского I могильника¹⁷ и височными кольцами культур андроновского круга, авторы склонны считать эту находку височной подвеской так называемого «балымского» типа.

Гривны. Известны две серповидные гривны из бронзовой пластины с круглыми отверстиями на закругленных концах (Девичий Городок IV, погр. 8, Мурзихинский II, п/м) (Рис. 3. 7). Прототипом данной формы гривны, видимо, послужили серповидные подвески из продольно рассеченных клыков марала и кабана с двумя просверленными отверстиями на концах (Рис. 3. 6), которые встречаются с эпохи ранней бронзы на территории юго-восточной Монголии¹⁸ и Восточной Сибири.¹⁹ Единичной находкой в карасукской культуре является золотая плоская изогнутая пластинка с отверстиями на закругленных концах из могильника у ст. Оловянная близ Читы.²⁰ Э. А. Новгородова отмечает, что «похожие украшения носят на груди нганасанские женщины, а кетские шаманы нашивают на плащи и нагрудники аналогичные металлические украшения».²¹Развитием этого типа маклашеевских гривен являются пластинчатые медные нашейные обручи с отверстиями на концах из Акозинского (погр. 62) и Гулькинского (погр. 2, 3) могильников ананьинского времени (Рис. 3. 5).

Браслеты. Два браслета из полукруглого в сечении дрота с приостренными не сходящимися концами происходят из погребения 35 Мурзихинского II могильника, где они были найдены на запястьях обеих рук погребенной (Рис. 3. 8). Два подобных браслета из овального и полуовального в сечении дрота найдены в размытой части того же могильника. Сходный по форме браслет, но из подтреугольного в сечении дрота, происходит из погребения 3 Березогривского II могильника. Аналогичные браслеты известны по материалам абашевских погребений.²²

Бляхи. По форме и способу крепления выделяются три типа блях: тип I - медные круглые бляхи с гладкой поверхностью и литым ушком с внутренней стороны (Рис. 4. 5); тип II - круглые выпукло-вогнутые штампованные бляхи с двумя отверстиями для крепления (Рис. 4. 3); тип III - накладки с двумя-тремя выпуклинами (Рис. 4. 4).

Тип I представлен тридцатью экземплярами из погребений; еще примерно столько же происходит из подъемного материала. Диаметр блях варьирует от 1,5 до 7 см. Располагаются в районе черепа - пять, на груди - двадцать четыре (из них два нагрудника по пять блях) (Рис. 4. 6, 7), в районе колен - один экземпляр. Известна литейная форма для отливки блях типа I с Еловского поселения XI-IX вв. до н. э. Ушковые бляхи переходят в более позднее ананьинское время, но отличаются размерами и формой ушка, орнаментацией и т. д.

Тип II представлен девятью экземплярами. Диаметр от 2 до 2,5 см. Данный тип блях имеет широкое распространение с эпохи развитой бронзы и до VI в. до н. э., круг аналогий чрезвычайно широк, Э. А. Новгородова связывает их происхождение с андроновской культурой.²³ В маклашеевской культуре данный тип блях встречается только в составе шейно-нагрудных украшений.

Тип III. Представлен тремя экземплярами (Мурзихинский II, погр. 191; Полянский II, погр. 3). А. И. Тереножкин, говоря о происхождении «восьмерковидных» предскифских накладок, связывал их истоки с бляшками карасукской культуры, состоящими из двух-четырех выпуклин.²⁴  Стоит заметить, что карасукские бляхи были литыми, наши штампованными. В ананьинской культурно-исторической общности «восьмерковидные» накладки станут одним из основных элементов украшения костюма.

Пронизки и бусы. Бронзовые пронизи по форме и способу изготовления подразделяются на три типа: 1) трубочки из тонкой бронзовой пластинки - около пятнадцати экземпляров с пяти могильников, где они располагаются по одной или несколько в районе головы и шеи; 2) спирали в два оборота из бронзовой пластинки шириной 5 мм - всего три экземпляра из Мурзихинского II; 3) полушаровидные обоймицы диаметром от 0,5 до 1 см с двумя подтреугольными язычками для крепления на обратной стороне - примерно сто двадцать экземпляров (Рис. 4. 2). В Маклашеевском III и Мурзихинском II могильниках обоймицы (по двадцать-тридцать шт.) входили в состав пяти шейно-нагрудных украшений типа «оплечий», отдельные обоймицы, зафиксированные в районе черепа в Маклашеевском III, Урнякском и Мурзихинском II могильниках, очевидно, принадлежали головным уборам. Аналогичные пронизки были в большом количестве (около ста) обнаружены в погребении 1 Балымского могильника. А. Х. Халиков указывал на широкое распространение их в последней четверти II тысячелетия до н. э. в андроновских, карасукских и тазабагьябских древностях. Э. А. Новгородова считает данный тип украшений «типично карасукским».²⁵

Костяные пронизи представлены сорока экземплярами. Условно можно разделить их на бусы (длиной до 1,5 см и диаметром до 5 мм) и собственно пронизи (длиной от 3 до 7 см, диаметром от 7 до 10 мм). В пяти погребениях костяные пронизи по одной - три были обнаружены у ног погребенных в районе колен и берцовых костей, где они являлись поясными подвесками, либо украшением подола. Один раз крупная длиной 6,5 см «бочонковидная» пронизь была зафиксирована на груди в качестве подвески (Кумысский мог., погр. 11), в остальных случаях пронизи, видимо, входили в состав ожерелий.

Стеклянные бусы шаровидной формы встречены в одном погребении (Полянский II, погр. 3) в составе ожерелья.

Подвески-амулеты. Стоит особо выделить единичные случаи находок подвесок, имеющих магический характер. Это подвеска из просверленного человеческого зуба (Полянский II, погр. 25), сланцевая подвеска (Маклашеевский II, погр. 8), трапециевидная бронзовая подвеска (Полянский I,  погр. 4). На последней хочется остановиться подробнее. На момент ознакомления авторов с коллекцией Полянского I могильника подвеска имела несколько иной вид (Рис. 3. 2), чем в публикации (Рис. 3. 1) А. Х. Халикова. Три трапециевидные подвески с тремя рядами   выполненных пунсоном точек входят в состав Залевкинского клада (Рис. 3. 3), однако там принцип крепления совершенно иной, так же, как и характер орнамента.²⁶  Три подвески известны из Зуевского могильника ананьинского времени, но отличаются орнаментацией. Идентичны маклашеевской только подвески из славянских курганов (Рис. 3. 4) и материалы позднедьяковской культуры, где они соседствуют с «очковидными» подвесками.²⁷ В. П. Левенюк выводит трапециевидные подвески из росписей погребальных урн гальштатских некрополей Силезии и Чехии, где треугольные и трапециевидные изображения являлись символическими «образами праматери, женского божества».²⁸  С эпохи поздней бронзы данный мотив получает распространение в форме подвесок-амулетов, проникая в области Южной и Средней Европы, Поднестровье и Украину. Бытующие в это время карасукские лапчатые подвески, видимо, имели то же происхождение, или, по крайней мере, ту же символическую нагрузку.²⁹

Одежда. Женский костюм состоял из длинной туникообразной рубахи, наиболее древнего типа нательной одежды Среднего Поволжья. Н. И. Гаген-Торн, выделяя два исторически сложившихся типа покроя рубах, указывает, что для первого типа характерно скрепление грудного разреза при помощи пряжки-фибулы, рубаха же второго типа носится с нагрудником или «особым матерчатым ожерельем, облегающим шею и представляющим род отрезного воротника-оплечья».³⁰  Подобные воротники изготовлялись из овального куска ткани или кожи и обшивались двумя–тремя рядами монет и бисером.³¹

Остатками таких отрезных воротников-оплечий являются украшения из одного-двух рядов обоймиц (в двух случаях сюда входят еще и нашивные бляшки), найденные в области шеи на Мурзихинском II и Маклашеевском III могильниках. А. Х. Халиков украшение из погребения 2  Маклашеевского III могильника относил к налобным венчикам, хотя найдено оно было в области шеи, а состав его идентичен украшению из погребения 169 Мурзихинского могильника. Видимо, подобный воротник-нагрудник был на женщине из погребения 1 Балымского могильника                  «в виде нашитых на кожаные ленты медных полушарных обоймочек диаметром 4-5 ммоколо 40 шт.»³² В андроновской и карасукской культурах известны сложные нагрудные украшения из обоймиц на ремешках, укрепленных на какой-либо основе.³³  Примерно такова же была конструкция маклашеевских воротников-оплечий (Рис. 4. 1).

В маклашеевской культуре известны и собственно нагрудники (Полянский II, погр. 3; Маклашеевский I, погр. G), состоящие из пяти блях, укрепленных на тканевой и кожаной трапециевидной основе (Рис. 4. 6, 7).

В маклашеевской культуре в двух случаях зафиксированы ожерелья. В Полянском II оно состояло из бронзовых и костяных пронизок и шаровидных бус, в могильнике Девичий Городок IV - из бронзовых трубочек-пронизок, в состав ожерелий, возможно, входили костяные пронизки из Полянского I, Маклашеевского III, Маклашеевского I, хотя местонахождение их четко не фиксируется.

На наличие верхней распашной женской одежды указывает своеобразное расположение блях в погребении 35 Мурзихинского II могильника. Верхняя бляха располагалась на челюсти, следующая  - в районе груди, третья - пояса, четвертая - в районе колен. То, что бляхи являются остатками верхней одежды, а не нагрудника, определяется их расположением и тем, что под верхней бляхой находились остатки воротника-оплечья, относящегося к нательной рубахе.

О наличии пояса в женском костюме можно говорить лишь предположительно. В мужской одежде пояс был обязательным элементом - все найденные ножи, а иногда наконечники стрел и копий, кельты, булавы зафиксированы в районе талии. Видимо, они были закреплены в ножнах, колчанах и футлярах. Вероятно, именно концы пояса украшались костяными пронизками, часто находимыми в районе колен.

Головной убор. А. Х. Халиков отмечал, что в маклашеевский период «оформляются основные черты налобных повязок», и выделял уже несколько разновидностей таких повязок. Думается, о наличии  налобных венчиков ананьинского типа в маклашеевской культуре говорить преждевременно. Так, в четырех погребениях зафиксированы отдельные бляхи в районе черепа, причем, как в женских, так и в мужских. В одном случае, кроме бляхи на лбу, под черепом находились бронзовые накладки с тремя и двумя выпуклинами (Полянский II, погр. 3).

«Венчик» же из погребения 2 к. 1 Маклашеевского III могильника является шейно-нагрудным украшением. О наличии головного убора, вероятно, в виде шапочки, указывают многочисленные находки пронизок, заклепок, а также окислов меди в районе темени, затылка, по обе стороны от черепа. В состав головного убора включались височные кольца и подвески, которые крепились в районе висков на головной повязке или шапочке (чему являются свидетельствами остатки кожи на кольцах из Полянского I могильника), либо подвешивались на тесемках или кольцах (Мурзихинский II, погр. 191; Маклашеевский II, погр. 6, 8).

Основное внимание в женском маклашеевском костюме уделялось головному убору и области шеи-груди. Та же тенденция к выделению украшениями именно этих частей тела будет продолжена в ананьинской культурно-исторической общности. Практически отсутствуют металлические украшения рук, ног и поясных наборы. Наиболее богатые погребения принадлежали молодым женщинам восемнадцати-тридцати лет. Типичным для женского маклашеевского населения можно считать набор из «очковидных» подвесок с височными кольцами, оплечья-воротники из бляшек-обоймочек либо нагрудники из круглых блях с «глухим» ушком.

Формы и типы украшений, выработанные в среде собственно маклашеевской культуры, отсутствуют, с определенной натяжкой к ним можно отнести «очковидные» подвески с завернутыми внутрь спиралями и бляхи с литым «глухим» ушком. Бытование остальных типов украшений вызвано влиянием андроновской и абашевской традиции (плакированные украшения, браслеты, бляхи с отверстиями для крепления, бронзовые пронизки, обоймицы), влиянием круга карасукоидных культур (нагрудники из обоймиц, серповидные гривны, височные кольца в полтора оборота). В то же время прослеживается незначительное влияние культур, связанных с западом (гальштат) - трапециевидные и односпиральные подвески.

Примечания

1. В работе использовались археологические коллекции Главного управления охраны памятников МК РТ и Национального музея РТ. Материалы из публикаций Е. П. Казакова, В. Н. Маркова и Е. А. Беговатова, А. Х. Халикова, М. Г. Худякова.

2. Реконструкция костюма выполнена Р. Р. Садыковым.

Ссылки:

¹ Патрушев В. С. Марийский край в VII-VI вв. до н. э. Старший Ахмыловский могильник. - Йошкар-Ола, 1984. - С. 11. - Рис. 5.

² Тереножкин А. И. Предскифский период на днепровском Правобережье. - Киев, 1961. - С. 158. - Рис. 104; Артеменко И. И. Сосницкая культура // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. - М., 1987. - С. 211. - Рис. 52-14.

³ Тереножкин А. И. Указ. соч. С. 159. Рис. 106.

⁴ Граудонис Я. Я. Восточная Прибалтика // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. - М., 1987. - С. 217. - Рис. 58-3.

⁵ Седов В. В. Балты /1982. Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. - М., 1987. - Табл. 134-12.

⁶ Козенкова В. И. Типологическая классификация предметов кобанской культуры. Восточный вариант // САИ. - Вып. 2-5. - М.,1982.

⁷ Штукенберг А. А. Материалы для изучения медного (бронзового) века // Изв. ИОАИЭ. - Т. 17. - Вып. 4. - Табл. 18. - Казань, 1901.

⁸ Егорейченко А. А. Очковидные подвески на территории СССР // СА. - № 2. - 1991. - С. 171-181.

⁹ Гуммель Я. И. Погребальный курган (№ 1) около Еленендорфа. - Баку, 1931. - Табл. Х. - Эксп. 3-4; Бахшалиев В. Б. Могильник эпохи раннего железа на территории древней Нахичевани // СА. - № 4. - 1991. - С. 222. - Рис. 4-15; Чижевский А. А. Очковидные подвески маклашеевского времени // Болгар и проблемы исторического развития Западного Закамья. - Болгар, 1998. - С. 17.

¹⁰ Розенфельдт И. Г. Древности западной части Волго-Ок-ского междуречья в VI-IX вв. - М., 1982. - С. 31. - Рис. 5

¹¹ Техов Б. В. Тлийский могильник II. - Тбилиси. 1981.

¹² Трессидер Дж. Словарь символов. - М., 1999. - С. 355-356.

¹³ Миллер А. А. Элементы неба на вещественных памятниках // Из истории докапиталистической формации. Изв. ГАИМК. - Вып. 100. - М.-Л., 1933. - С. 130.

¹⁴ Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа // МАК. - Т. VIII. - М.,1900. - С. 177.

¹⁵ Павлова А. Н. Космогонические символы в древнем искусстве финно-угров Поволжья // Узловые проблемы совершенного финно-угроведения. - Йошкар-Ола, 1995. - С. 62-63.

¹⁶ Чижевский А. А. О хронологических границах маклашеевского этапа приказанской культуры // Европейский Север в культурно-историческом процессе. - Киров, 1999; Чижевский А. А. Е. А. Халикова и проблема хронологии маклашеевского этапа приказанской культуры // Вопросы историко-культурного наследия Волго-Камья. - Казань, 2002.

¹⁷ Калинин Н. Ф., Халиков А.Х. Поселения эпохи бронзы в Приказанском Поволжье // МИА. - № 42. - М., 1954. - С. 207.

¹⁸ Волков В. В. Погребение  в Норовлин-Уула (Монголия)  // Археология Северной и Центральной Азии. - Новосибирск, 1975. - С. 78. - Рис. 2.

¹⁹ Хлобыстин Л. П. Бронзовый век Восточной Сибири // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. - М., 1987. - С. 333. - Рис. 129-20.

²⁰ Теплоухов С. А. Древние погребения в Минусинском крае // Материалы по этнографии. - Т. 3. - Вып. II. - Л., 1927. - С. 96. - Табл. XI. - Рис. 7.

²¹ Новгородова  Э. А. Локальные группы карасукской культуры (анализ украшений) // Уч. зап. МОПИ. - Т. 133. - М., 1963. - С. 637-638.

²² Халиков А. Х. Памятники абашевской культуры в Марийской АССР // Абашевская культура в Среднем Поволжье. - М., 1961. - Табл. V.

²³ Новгородова Э. А. Указ соч. С. 646.

²⁴ Тереножкин А. И. Предскифский период… С. 202.

²⁵ Новгородова Э. А. Указ. соч. С. 636.

²⁶ Тереножкин А. И. Киммерийцы. - Киев, 1976. - С. 74. - Рис. 112.

²⁷ Левенюк В. П. Юхновская культура // СА. - № 3. - 1963; Розенфельдт И. Г. Указ. соч.

²⁸ Левенюк В. П. Указ. соч. С. 85.

²⁹ Новгородова Э. А. Указ. соч. С. 638-639.

³⁰ Гаген-Торн Н. И. Женская одежда народов Поволжья. - Чебоксары, 1960. - С. 11.

³¹ Там же. С. 92.

³² Калинин Н. Ф., Халиков А. Х. Указ. соч. С. 209.

³³ Кривцова-Гракова О. А. Алексеевское поселение и могильник // Труды ГИМ. - Т. ХVII. - М., 1948. - С. 163;  Киселев С. В., Древняя история Южной Сибири // МИА. - № 9. - М., 1949. - С. 129.