История «служилого города» Мурома в XVI – начале XVII веков

 

Введение

Ни один из справочников не определяет словосочетание «служилый город», которое час­то применяется историками в настоящее время. По мнению исследователей «служилые города» возникли в Московском государстве предположительно в конце XV – начале XVI веков. При этом общепринято считать, что основу «служилых городов» составляли люди, выполняющие государственную, в основном военную, службу. Далее мнения исследователей разделились. Большинство относит к «служилому городу» только служилое сословие1, т. е. служилых людей «по отечеству»2 Некоторые же утверждают, что в «служилые города» необходимо также включать служилых людей «по прибору» и промысловых людей, занимающихся рыболовством, охотой, бортничеством3.

Даже учитывая то, что в Муроме в XVI – начале XVII веков «по прибору» служили пушкари, рассыльщики, городовые воротники и проживали промысловые люди – великокняжеские мережники, ловящие «на государя мережную рыбу», – в своей работе я придерживаюсь точки зрения большинства и историю «служилого города» Мурома рассматриваю как историю только служилого сословия.

Подчеркивая особую, не только военную, роль служилой корпорации, академик Н. П. Лихачев писал: «Служилый класс в общественном значении этого слова в Московском государстве заполнял все отрасли управления, представлял собой военный элемент настолько же, как и гражданский… служилый класс был не только правящей и военной силой, охраняющей государство, но и класс мыслящий, в среде которого зарождались духовные движения»4.

Подтверждением сказанного являлся Дружина Осорьин, с конца XVI столетия на протяжении полувека находившийся сначала на военной, а затем на гражданской службе у московских царей. Он прославился тем, что в первой четверти XVII века написал рукопись о своей матери, которая легла в основу почитания ее как святой Иулиании Муромской (Лазаревской)5.

Великие князья всячески поощряли служилых людей. Начиная с последней трети XV века в отношении их землевладений прослеживалась иммунитетная политика. Например, еще в ­1470-85 годах великим князем Иваном Васильевичем Федору Михайловичу Киселеву, отличившемуся на военной службе, была дана жалованная тарханно-несудимая грамота на его село Дуброво с деревнями в Муромском уезде6.

Первое упоминание о представителях служилого города Мурома мы находим в документах начала двадцатых годов XVI века. Забегая вперед, проясним, что в состав служилого города входили и дети боярские. Так, в одной из правовых грамот, датированной 1521 годом, детьми боярскими именуются Андрей Борисов сын Борисова и Иван Григорьев сын Черткова7. Чуть позднее, в 1523 году, в «Судном списке по делу об оговоре»8 Федор Иванович сын Крыжина обвиняет муромских детей боярских Степанка и Гаврила Логиновых детей Щукина в их намерении бежать в Литву.

Окончательно сформированные к середине XVI века «служилые города», способные противостоять городскому ополчению, оказывали существенную помощь московскому царю Ивану IV в реализации его монархической власти. Принятое в то время «Соборное уложение» в основном рег­ламентировало службу служилых людей, разделив их на две неравные группы. Меньшинство его, так и называемое «служилые люди»9 – получало назначение непосредственно из центральных учреждений и составляло ближайшее дворцовое окружение царя. Остальное подавляющее большинство сословия входило в местные служилые организации – провинциальные отряды детей боярских, служивших с «городом»10.

В середине XVI века власти решили формально объединить служилые корпорации городов и сформировали корпорацию корпораций, то есть образовали «служилое государство». Именно тогда была составлена дворовая тетрадь, в которой подробно перечислялись служилые люди всех городов Руси, в том числе и Мурома. Всего в нее были вписаны имена 64-х муромцев. Правда, восемь человек из них на момент составления тетради по причине отставки или смерти уже не служили. Тогда же в Муроме в дворовых значилось несколько князей. Это новокрещеный князь Иван Казак, князь Азбедреев сын Исупов, представители княжеских родов Мезецкихо, Бабичевы и Болоховских, прибывших в город из Литвы11. Большое представительство в «государевом дворе» имели муромские роды Борисовых, Дурасовых, Елизаровых, Осорьиных и Чертковых. А десять человек из состава «дворовых» были записаны даже среди «помещиков детей боярских лучших слуг 1000 человек»12, то есть в опричниках.

На протяжении всей своей истории муромцы славили свой город. В походе на Казань в 1552 году они так же отметились доблестью. В решающий момент битвы, отражая вылазку татар, «явились Муромцы, дети боярские, стародавные племенем и доблестью... ударили, сломили неприятеля, втиснули в ров».

«Служилый город» Мурома в XVI веке

Отсутствие выявленных источников лишает нас возможности проследить, как развивался «служилый город» Мурома во второй половине XVI века. Мы имеем лишь несколько сохранившихся листов разрядной десятни, составленной по Мурому в 1578 году. В них упоминаются всего 9 детей боярских муромцев, большая часть из них писалась по первой статье с денежным окладом более чем в 10 рублей13. 

Только позднее разрядная десятня 1597 года14, частные грамоты, боярские списки 1588-1589, 1590, 1598-1599 годов15 позволили выявить всех служилых людей и детей боярских, верстанных по Мурому в конце XVI века. На основании исследуемого материала установлено, что в 1597 году по Мурому было верстано16 служилых по выбору17, дворовых, городовых и новиков18, служилых и неслужилых более 100 человек. При верстании служилых людей им назначили поместные и денежные оклады. Большая их часть получала денежное жалование в «городе» в размере от 7 до 14 рублей. Несколько ниже, от 4 до 6 руб­лей, составляло жалование новиков. Суммарное денежное содержание всех служилых муромцев составляло 870 рублей19. В конце XVI века основу служилого сословия по-прежнему составляли старые муромские роды. Из княжеских родов по Мурому верстали только представителей рода князей Болховских20.

В «выборных» по Мурому служило всего 5 человек. Из них наивысший поместный оклад в 700 четвертей21 имел Григорий Васильев сын Волынского. Остальные выборные служили с окладом в 400-500 четвертей. Только Давиду Никитину сыну Замытцкого был назначен относительно малый оклад размером в 300 четвертей22. Оставшаяся, большая часть «государева двора», тридцать три муромца, служила при дворе, или, как тогда говорили, в дворовых. Наибольший поместный оклад из дворовых служилых людей размером в 500 четвертей имел только Степан Федоров сын Киселева. Оклады в 400 четвертей были даны только шести человекам. Оклады остальных дворовых составляли от 350 до 250 четвертей. 

Десятня 1597 года дала возможность выявить детей боярских, служивших по Мурому с городом, верстанных в начале и в конце 90-х годов XVI века. К 1597 году из муромцев, детей боярских, ранее верстанных «с городом», пригодных к службе остался 51 человек. Государственные интересы требовали большего количества военных людей, и поэтому в 1597 году в городовые по Мурому были верстаны еще 13 детей боярских. Максимальный оклад в 450 четвертей из детей боярских имели только князь Михаил Петров сын Болоховской и Чюдин Мосьев сын Антонова23. Остальным детям боярским, верстанным «с городом», были назначены поместные оклады от 150 до 300 четвертей. Причем, основная их масса, 37 человек, имела оклады в размере 200-250 четвертей.

До 1597 года по Мурому в новики для службы «с городом» верстались, в основном, служилые дети боярские из служилых родов. Потребность государства в служилых людях была столь велика, что в конце XVI веке на службу снаряжали даже неслужилых24 детей боярских. Так, в 1597 году в новики были верстаны 17 неслужилых муромцев. Всего в том году в новиках по Мурому было верстано 39 детей боярских. Верстали их с поместными окладами в размере от 300 до 100 четвертей. Заботясь о дальнейшем пополнении рядов служилых людей, учитывали и тех детей муромцев, которые на год составления десятни не могли быть верстаны по возрасту. Их называли недорослями, и в дальнейшем им предстояло служить с поместий их отцов. К этому времени конница из дворян и детей боярских с поставляемыми ими людьми составляла примерно 70 тыс. человек и составляла основу всего русского войска.

На основе вышесказанного делаем следующие выводы:

– по-прежнему в конце XVI века основу «служилого города» составляли несколько родов, известных в Муроме еще в начале того же века, при этом одно поколение рода сменялось другим, другое третьем;

– в то же время служилая корпорация пополнилось представителями других родов, прибывших из иных мест;

– из княжеских родов, служивших по Мурому в серединеXVI века, в конце века остался только род князей Болоховских;

– верстание служилых людей и детей боярских производилось в основном на основе принципа местничества, т. е. места в «государевом дворе» передавались по наследству;

– поместные оклады служилых людей, по сравнению с окладами детей боярских были несколько выше, чем последних, в самом «государевом дворе» выборным назначались оклады выше, чем дворовым;

– служили служилые люди с родовых и жалованных вотчин и отказанных им поместий; 

– поместная политика как составной элемент формирования служилых городов основывалась на отказе вымороченных поместных земель отцов, отставленных от службы, в первую очередь их сыновьям, выходящим на службу; при недостатке свободной земли в Муромском уезде служилым людям давались поместья в других соседних уездах.

Состояние «служилого города» Мурома в начале XVII века

В начале XVII века муромцы, как и служилые люди других уездных северо-восточных городов Руси, верно служили московскому царю Борису Годунову. События 1604 года, развернувшиеся далеко от Мурома, сначала мало затрагивали жителей города и уезда. Служилые люди, верные присяге московскому государю, выполняли свои обязанности. В 1604 году в составе русского вой­ска, посланного против самозванца, в передовом полку с князем Василием Васильевичем Голицыным было 134 муромца25. Но уже в 1605 году разбор26 в служилом «городе» Мурома проводился по указу признанного на Москве Лжедмитрия, который больше опоры делал на провинциальное дворянство27, и в грамоте от 31 января 1606 года велел объявить «жалованное слово» «служилым и всяким людям... велел их беречи и нужи их рассмотривати, чтоб им ни в чем нужи не было»28.

Сравнивая количество служилых людей и детей боярских, верстанных в конце XVI и в начале XVII века, выявляем, что состав служилого «города» к началу XVII века изменился. Если в 1597 году числилось в «дворовых» 38, в «городовых» – 55 человек, то по десятне 1605 года было верстано в «дворовых» 25 человек, в «городовых» – 50 человек. Некоторое уменьшение служилой корпорации произошло по причинам смерти, увечья и обнищания детей боярских. Если к 1597 году умерло 5 муромцев29, то в 1605 году по причине смерти не досчитывалось уже 23 человека30. Поэтому в 1605 году более 30-ти человек были верстаны в новики. Город обязан был обеспечивать 868 рублей денежного содержания детей боярских. Распределялись они следующим образом: 602 рубля денежного жалования старослужащих детей боярских, 246 рублей новикам и неслужилым и 20 рублей двум верстанным по этой десятне31.

Из княжеских родов в составе «города» присутствовали только представители княжеского род Болховских. Род Дурасовых представляли 8 человек, Борисовых – 6. Одиннадцать родов (Мертвых, Языковых, Крокозовых, Лукиных, Лупандиных, Араповых, Кровковых, Муромцевых, Оксентьевых, Савиных и Чертковых) имели в служилой корпорации от 3 до 5 человек.

Исходя из анализа фамильного состава служилого «города» в начале XVII века, устанавливаем, что наиболее весомыми в служилой корпорации был княжеский род Болховских, роды Дурасовых, Борисовых, Крокозовых, Лукиных, Лупандиных, Мертвого, Языковых и Чертковых. Представители этих же родов составляли основу служилой корпорации Мурома в конце XVI века. При этом в начале XVII века из состава служилого «города» исчезли одни фамилия и появились другие. Исчезли Волынские, Анниковы, Головины и Неметцкие, но в нем появились Плещеевы, Карповы, Пановы и Чуркины. Это были незначительные изменения в фамильном составе корпорации. Основной причиной исчезновения фамилий была смерть служилых людей. А новые фамилии появлялись в основном из юго-западных регионов Руси, охваченных Смутой.

Часть служилых людей, верстанных для службы, находились на административных должностях в городе и уезде. Как правило, их выбирала сама служилая корпорация. Так, в 1605 году приказными людьми в Муроме были Семен Чертков, по всей видимости, Семен Субботин сын Черткова, верстанный в «дворовых», Иван Опраксин, вероятнее всего, Иван Федоров сын Опраксин, верстанный в «городовых»32. По Разрядной записи 1607 года «в Муроме был приказной человек Иван Чаадаев, да губной староста Иван Мертвой, да городовой приказчик Иван Опраксин»33.

Поместное верстание служилого «города» в начале XVII века проходило на фоне роста суммарного поместного оклада всей служилой корпорации. Размеры окладов значительной части муромцев увеличились, хотя и неравномерно. Рост окладов зависел от службы человека и его принадлежности к определенному роду.

В 1605 году максимальный поместный оклад размером в 500 четей34 был дан «дворовому» Истоме Алексееву сыну Черткова. В основном служилые люди, записанные в «дворовые» (23 человека), имели поместные оклады размером в 450 четей. Оклады оставшихся ­16-ти дворовых муромцев были размерами от 400 до 250 четвертей. В среднем размер поместного оклада «дворового» составлял 415 четей на человека. В 1597 году его средний размер равнялся 310 четвертям на человека.

Верстанные в «городовые» в 1605 году дети боярские имели следующие поместные оклады: пять человек – в 450 четей, двое – в 400 четей, восемь человек – в 350 четей. Поместные оклады остальных 50-ти «городовых» муромцев были размерами от 300 до 100 четей. Средний оклад «городового» составлял 250 четей на человека. Для сравнения: в 1597 году в среднем размер оклада этих детей боярских равнялся 210 четвертям на человека.

Из вышесказанного можно сделать следующие выводы:

– «служилый город» Мурома в XVI-XVII веках по-прежнему занимал достойное место в служилом государстве Руси;

– независимо от смены правителей Руси, верстание детей боярских в начале XVII века в городах продолжалось по установленному порядку, прежде всего местничеству;

– недостаток пригодных к службе отроков из служилых фамилий привел к тому, что при разрядах верстались и отроки из «холопов и задворных людей»;

– при сохранении фактически неизменным суммарного оклада служилой корпорации города наблюдается как рост персональных денежных окладов муромцев, так и уменьшение реальных денежных раздач детям боярским, даже изъятие денег назад;

– поместное верстание служилого «города» в начале XVII века проходило также на фоне роста суммарного поместного оклада всей служилой корпорации. При этом размеры окладов значительной части муромцев увеличились неравномерно;

– так как денежное содержание выплачивалось служилым людям нерегулярно, поместные дачи были основным обеспечением их службы. Тех же, кому не было дано денежного содержания, обязывали служить с поместных земель.

Начиная с осени 1606 года в служилом городе Мурома наблюдается раскол (несогласие, отсутствие единства). «Именно в это время возникало новое явление – городовые воеводы, не присланные из Москвы, а лидеры местной знати»35. Именно таким воеводой, выделенным из служилого «города», тогда был Григорий Языков. Но не все служилые люди в Муроме приняли воеводство Григория Языкова. В это время часть служилого «города» Мурома перешла на сторону изменивших городов. Во главе «измены» были выборные дворяне с более высоким окладом: Григорий Елизаров и губной староста Семен Чаадаев, которых задело назначение воеводой в городе Григория Языкова, занимавшего низшее по сравнению с ними место в служебной корпорации «города»36. Уже в декабре 1606 года в Муром была направлена грамота великого князя Василия Ивановича Шуйского дворянам, детям боярским, целовавшим крест московскому царю – Григорию Языкову, Ивану Плещееву, князю Ивану Болховскому, Федору Дурасову, Микифору Мертвому, Федору и Михаилу Языковым. В грамоте упоминаются дети боярские, изменники Григорий Елизаров и сын его Михаил, Семен Чаадаев и сын его Михаил, которых «в тюрьму посадили». Других же предписывалось «прислать в Москву в оковах».37

Стремительно разворачивались события в Муроме в 1607-1608 годах. По-прежнему не весь служилый «город» был предан Василию Шуйскому. Причиной этому была, как уже отмечалось ранее, междоусобная борьба между представителями «одних и тех же сословий или просто сословная рознь»38. В 1607 году «послал царь Василий воевод Григория Григорьева сына Пушкина, да Сергея Одурова с ратными людьми под Муром, под Арзамас, и города многие поворотили царю Василию и ко кресту привели»39.

В 1608 году Муром наравне с Владимиром, Суздалем, Ярославлем и Ростовом укреплялся Владимирским воеводой князем Третьяком Сеитовым по поручению Лжедмитрия40. Но в том же году на службе в Волхове с боярином Д. И. Шуйским состояли Дружина, Иван, Юрий и Дмитрий Юрьевы дети Осоргина41.

Только в марте 1609 году «боярин Федор Иванович Шереметов да Иван Салтыков очистили Нижний, Кострому, Муром, Владимир от воров и Литовских людей»42. До этого события в начале 1609 года отряд литовского ротмистра А. Крупки жестоко расправился с восставшими против власти самозванца: «В Муроме дворян и детей боярских и черных людей много побили насмерть и из Мурома пришли во Владимир»43.

В 1609-1610 годах в обороне Москвы от поляков принимали участи Михаил Семенов сын Чаадаева44, Алексей Григорьев сын Чиркова45, Григорий Петров сын Черткова46, Никита Григорь­ев сын Чиркова47, Григорий Андреев сын Плещеева48, Иван Григорьев сын Плещеева49, Степан Осипов сын Караулова50 и Михаил Григорьев сын Елизарова51. За данную службу позднее им были жалованы вотчинные земли.

В то же время в противоположном лагере находились муромцы, дети боярские Алексей Чирков, Степан Васильев сын Мертвой и Иван Богданов сын Ворыпаева.

В последующие годы служилый «город» Мурома был опорой Москвы в войне со сторонниками самозванца. В феврале-марте 1611 года муромцы в составе рати воеводы князя Василия Мосальского «шли к Москве и осадили ее»52. При этом Муром становился местом сбора вой­ска этим воеводой.

Таким образом, служилая корпорация Мурома, являясь частью служилого государства, несмот­ря на некоторый раскол в тяжелые годы смуты, преданно служила московскому царю. 

 

1 Сложившаяся общественная группа с наследственными правами и обязанностями. 

2 Загоскин Н. П. Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси. – Казань, 1875; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. – М., 1969.

3 Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди // Сочинения. – СПб., 1909. – Т. 1. – С. 309; Феодализм в России. – М., 1988. 

4 Лихачев Н. П. Государев родословец и Бархатная книга // СПб., 1900. – С. 14. 

5 Скрипиль М. О. Повесть об Улиянии Осорьиной: Исторический комментарий и тексты // ТОДРЛ. – М., 1948. – Т. 6. – С. 256-276. 

6 Жалованная тарханная и не судимая грамота вл. кн. Ивана Васильевича Федору Михайловичу Киселеву на село Дуброво с деревнями, в Дубровском стану, Муромского уезда // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. Конца XIV– начала XVI века. – М., 1952. – Т. 1. – С. 803. – № 398. 

7 Правая грамота суда Матвея Васильева сына Елизарова и Пансыря Никитина приказчику троицкого с. Бестуницы Василию Андрееву сыну Стефанова по тяжбе между служилым человеком Иваном Яковлевым сыном Елизарова и Троицко-Сергиевым монастырем о земле возле великокняжеского с. Глядятского и мужского с. Бестудницкого в Дубровском ст. Муромского уезда // Акты русского государства 1505-1526 гг. – М., 1975. – № 194. 

8 Судный список по делу об оговоре Федором Ивановичем сыном Крыжина Муромских детей боярских в намерении бежать в Литву // РГАДА. – Ф. 141. – Оп. 1. 1524 г. – № 1. 

9 Дворянство по приказу воевод должно было «конно, людно и оружно (иногда – еще и красно)» явиться в назначенное для службы место.

10 Низший класс служилых людей, служивших «с городом».

11 Тысячная книга 1550 г. и дворовая тетрадь 50-х годов XVI. – М., 1950. – С. 454. – Л. 112.

12 Там же. – Л. 111.

13 Десятня по г. Мурому 1578 г. // РГАДА. – Ф. 388. – Ед. хр. 845. – Л. 333. 

14 Десятня по г. Мурому 1597 г. // РГАДА. – Ф. 210. – Оп. 9. – Л. 1-49.

15 Столбцы Московского стола // Там же. – Д. 1092. – Столпик 6. – Л. 20-48. – № 751.

16 Зачислено на военную, на государственную службу, с начислением им земельного оклада.

17 Заслуженное дворянское звание, основанное на давней непрерывной службе его предков.

18 Новичок, новобранец, вновь поступивший в должность на службу с пятнадцатилетнего возраста. 

19 Десятня по г. Мурому 1597 г. – Л. 33об. 

20 Тысячная книга 1550 г. и дворовая тетрадь 50-х годов XVI в.– С. 454. – Л. 112. 

21 Мера земли (1/2 десятины; десятина – 1,09 гектара или 1200 кв. саженей).

22 Десятня по г. Мурому 1597 г. – Л. 1-49.

23 Там же. – Л. 7об.

24 Лицо, принадлежащее к дворянству, но не состоящее на военной или гражданской службе или не имеющее опыта такой службы.

25 Столбцы Московского. стола // РГАДА. – Ф. 210. – № 1074. – Столник 12. – Л. 1-164.

26 Регулирование службы дворян и других служилых людей по ведомости.

27 Ульяновский В. И. Российский самозванец Лжедмитрий I. – Киев, 1993. – С.168. 

28 Сибирский приказ // РГАДА.– Ф. 214. – Кн. 11. – Л.493.

29 Десятня по г. Мурому 1597 г.– Л. 43-43об.

30 Там же. – Л. 49-49об.

31 Там же. – Л. 28об.-29.

32 Акты служилых землевладельцев XV-XVII. – М., 1998. – Т. 2.– С. 454.

33 Белокуров С. А. Разрядные записи за смутное время 7113-7121 гг. – М, 1907. – С. 260.

34 Мера площади, равная половине десятины или 1200 кв. саженям. 

35 Эскин Ю. М. Смута и местничество // Архив русской истории. – М., 1993. – Вып. 3. – С. 103.

36 Морозов Б. Н. Важные документы по истории восстания Болотникова // История СССР.–1985.– № 2. – С. 167.

37 Акты служилых землевладельцев XV-XVII. – № 509.

38 Козляков В. Н. Служилый «город» Московского государства XVII века (От смуты до Соборного уложения). – Ярославль, 2000. – С. 16.

39 Белокуров С. А. Указ. соч. – С. 44.

40 Акты исторические. – С. 31. – № 987.

41 РГАДА. – Ф. 388. – Ед. хр. 845. – Л. 337-338.

42 Белокуров С. А. Указ.соч. – С. 17.

43 Сборник князя Хилкова: [документы по истории России XVI-XVII вв.]. – СПб., 1879. – № 12. – С. 55. 

44 РГАДА. – Ф.1209. – Оп. 1. – Д. 1632. – Л. 663.

45 Там же. 

46 Там же. – Л. 676.

47 Там же. – Л. 694.

48 Там же. – Л. 471.

49 Там же. – Л. 477.

50 Там же. – Л. 488.

51 Там же. – Л. 492.

52 Белокуров С. А. Указ.соч. – С. 59.