Социально-топографическая структура городов Владимиро-Суздальской Руси

 

Становление социально-топографической структуры древнерусского города шло двумя путями: в первом варианте сначала возникал укрепленный центр – детинец – а затем формировалось торгово-ремесленное предградье (посад); второй путь предполагал наличие торгово-ремесленных поселений, а уже потом строительство крепости-детинца. С того момента, когда эти два элемента – детинец и посад – объединялись, возникал древнерусский город. Формирование социально-топографической структуры города Владимиро-Суздальской Руси мы рассмотрим на примере трех главных городов земли: Ростова, Суздаля и Владимира, по мере необходимости будут привлекаться сведения о Юрьеве-Польском.

Удобство и безопасность служили исходными предпо­сылками при выборе места для постройки города, а они гарантировались, в первую очередь, особенностями ландшафта данной местности. Такую защиту могли дать и возвышенность, и реки, и даже болота, окружавшие поселение1. Города Владимиро-Суздальской Руси в основном своем большинстве возникали вблизи рек: Ростов – на Пижерме, Суздаль – на Каменке, Владимир, Ярополч-Залесский и Гороховец – на Клязьме, Ярославль – на Волге, Юрьев-Польской – на берегу Колокши, Переславль-Залесский – на берегу реки Трубеж, Москва – на реке Моск­ве. Такое местоположение обеспечивало новому городу естественную линию защиты и хороший торговый путь.

С момента возникновения основным отличительным внешним признаком городского поселения было наличие укрепления, крепостного сооружения, вокруг которого и концентрировалась собственно «городская» жизнь. Изначально «город», как это показывает само слово, обозначало огороженное место, своего рода «военное укрепление», в котором спасались во время нападений врага жители близлежащей округи. Этот свой признак, типичный и для большинства западноевропейских городов, русский город сохранил в течение многих веков. Основным видом городских укреплений на Руси XII-XIII вв. были деревянные стены. Вместо выражения «построить» наши предки говорили «срубить» город. Так, летописный источник под 1194 годом сообщает: «Князь великий Всеволод заложи град Перея­славль, месяца июня 29 день. Того же лета и срублен бысть»2. На создание и поддержание стен затрачивались немалые средства. Поэтому забота о них, типичная для средневековых городов Западной Европы, была хорошо знакома русским горожанам. Строитель городских укреплений, «городник», был важной фигурой в Древней Руси3.

Большое значение для защиты города имели валы, составлявшие сами по себе солидную преграду, обычно подкрепленную городскими стенами или частоколом. Археологические материалы помогают расширить представления о городских укреплениях. Например, защитные сооружения Сарского городища под Ростовом Великим, относящиеся к XI-XIII вв., состояли из валов и деревянных укреплений. «В самом начале обитания городища был сооружен первый вал для защиты наиболее слабой линии – со стороны поля; со стороны вершины луки был срублен тын (тын, как городская стена, делался частоколом4), который, вероятно, шел и вдоль обрывов, и по гребню первого вала. Спустя относительно небольшой промежуток времени, тын, огораживавший площадь городища от вершины луки (лука – излучина, заворот реки5), был заменен валом (вторым), причем, как и при насыпке первого вала, в основание его были положены сплошной полосой бревна или плахи и обожжены»6. 

Стольный град Владимир также был хорошо укреплен. На всем протяжении город опоясывали насыпные земляные валы с шедшей по их гребню рубленой деревянной стеной. С запада войти в город можно было через Золотые ворота. Они сохранились до сих пор и представляют собой древнерусский памятник оборонительного зодчества. Деревянные стены и валы были типичны для городов XII – начала XIII вв., но уже в середине ХII в. во Владимиро-Суздальской земле появляются  первые каменные крепости. Княжеский город-замок Боголюбово, по словам летописи, был построен из камня: (Андрей Боголюбский. – Л. З.) «создал собе город камен»7. Археоло­гические экспедиции Н. Н. Воронина в 1934-1954 гг. подтвердили слова летописца: на южном склоне замкового холма были открыты остатки основания из белого тесаного камня стены или башни, а на гребне западного вала — подошва мощного фундамента стены, сложенная из булыжника на известковом растворе8.

Структура владимиро-суздальских городов состоит из двух характерных для большинства древнерусских городов элементов: детинца – укрепленного центра города и посада, где проживала основная масса ремесленников и торговцев. Тщательно изучавший социальную топографию древнего Владимира Н. Н. Воронин называет три составные части планировочной структуры города, отдельно выделяя торг9. 

Следует заметить, что происхождение термина «детинец» имеет несколько толкований. Наиболее распространенна версия, производящая его от слова детский — княжий дружинник10. Историками давно замечено, что детинцем называлось центральное, внутреннее укрепление, противопоставленное внешнему поясу обороны – окольному городу11, то есть детинец оформлялся лишь тогда, когда город получал вторую, внешнюю стену. Первоначально «детинец» имел разные толкования, но уже в конце XII в. он, безусловно, обозначает «внутреннюю», княжескую крепость. Так, в 1194 году князь Всеволод внутри владимирской крепости ставит свой двор, обносит его стенами, и новая крепость получает наименование детинец12. 

А. Д. Варганов, проводивший в Суздале масштабные археологические исследования в ­30-40-е гг. ХХ века, представил такую схему древнего города: «В южной части города на возвышенном берегу находится кремль, обне­сенный земляными валами; с юга, запада и севера он омывается рекой, с востока его отделяет сухой ров. В восточной части, за кремлевским рвом и валом, расположен посад. За посадом вдоль берега располагаются монастыри и их слободы, за рекой – слободы и стороны»13. Археологи М. В. Седова и Д. А. Беленькая относят городище Суздаля к типу сложных, представляющих собой соединение двух оборонительных систем – детинца (кремля) и окольного города (острога или предградья)14.

Детинец-крепость обычно строился на естест­венном возвышении, как во Владимире и Суздале, и был хорошо укреплен. Сама природа очертила контуры княжеской крепости во Владимире: с юга ее границей были кручи, обрывавшиеся к Клязьме, с севера – крутые склоны долины речки Лыбеди, с запада в плато врезались глубокие овраги (на месте современных Ерофеевского и Муромского спусков), с востока границы города определялись подобными же оврагами. По всему периметру крепости горододельцы Владимира Мономаха насыпали огромные земляные валы с деревянными стенами на их гребне. Общая длина пояса валов детинца составляла 2,5 км15. 

При Всеволоде Большое Гнездо (1176-1212 гг.) происходит большое городское строительство по всей Владимиро-Суздальской земле. В Лаврентьевской летописи под 6702 годом (1194) читаем: «Того же лета заложи благоверный князь Всеволод Юрьевичь детинець, в граде Володимери, месяца июня в 4 день на память святого Митрофана патриарха Костянтинаграда»16, в 1192 году выстраиваются рубленые стены Суздальского кремля17; а в 1195 г. Всеволод закладывает деревянный «город» по гребню валов Переславля-Залесского, законченный в том же году18.  

Н. Н. Воронин, предпринявший в ­1936-37 годах раскопки владимирского детинца, приходит к выводу, что его ворота находились против городского собора, стена детинца ограждала собор и южную часть среднего города и отделяла этот участок от остальной городской территории19. В отличие от детинца Владимира, расположенного на высоком холме, крепость, давшая начало городу Ростову, возникла на неудобном низком участке побережья. Особенностью его топографического положения было нахождение на открытом, лишенном естественных оборонительных рубежей месте, близ кромки берега реки Пижермы20. Схожий пример дает нам и возникновение Юрьев-Польского, построенного на равнинной местности горододельцами Юрия Долгорукого и названного в его честь. Укрепленный центр города (детинец) построен в низкой долине, среди бескрайних полей Залеской земли, недалеко от реки Колокши. Крепость города была обнесена высокими валами с деревянными стенами. Ее периметр достигал 1000 м, а вал, шириной в основании 12 м, имел высоту до 7 м21.

В отечественной исторической науке утвердилось мнение, что в детинце-крепости с древнейших времен располагалась княжеская резиденция, размещалась дружина и зависимое обслуживающее население, а на посаде – ремесленники и купцы22. Однако некоторые исследователи предлагают и несколько иные схемы социальной структуры древнерусского города. Так, М. X. Алешковский высказывает предположение, что княжеский двор первоначально находился за стенами крепости-детинца, так как его территория была занята жрецами и вечем23. Имеется также мнение, что в древнейших городах крепость служила в первую очередь складом, где хранились запасы, имущество членов городской общины. Складские клети в военное время могли служить для временного проживания их владельцев24. Н. Н. Воронин полагал, что в детинце располагались князь, боярская аристократия и духовенство, здесь сосредоточивались органы власти и управления. «Каменный панцирь детинца стал между княжеско-епископским двором и городом, он гарантировал безопасность владимирских владык от неожиданных осложнений и прикрывал их хоромы и храмы от опасного соседства горючего деревянного города»25. 

В изучении внутренней социально-топографической структуры древнерусского города особое внимание уделяется посаду. М. Н. Тихомиров считал появление городских посадов новым и важным явлением в истории русских городов26. Вывод Тихомирова поддержал Б. Д. Греков, утверждавший, что только «городской посад» и являлся городом в социально-экономическом значении этого термина27. 

В ХII – начале ХIII вв. увеличившееся городское население уже не могло вмещаться в узкие пределы детинцев, горожане стали селиться перед стенами крепости, в качестве защиты воздвигая новые стены. Так возникал посад. Термин «посад», «посадские» с течением времени претерпел изменения и в ХVI-ХVII вв. стал означать особую социальную городскую структуру. Но в данном исследовании «посад» понимается как поселение, окружающее крепость-детинец. Посад (или часть его) мог быть охвачен своей линией укреплений. Эта укрепленная часть посада именовалась окольным, внешним городом, острогом. 

Исследователь древнерусских городов П. П. Толочко, анализируя демографическую ситуацию Северо-Восточной Руси в целом, отмечает два демографических пика: первый приходится на ХI – начало ХII вв. и связан со значительным увеличением в регионе сельского населения, другой – на ХII-ХIII вв. и характеризуется бурным ростом городов28. Говоря о посаде, отметим, что его рост в основном шел за счет пришлого населения. Кого можно включить в состав этого пришлого населения? По мнению М. Н. Тихомирова, и с ним нельзя не согласиться, наиболее постоянный приток в древнерусские города должен был происходить за счет сельского населения и бег­лых холопов29. Селяне и холопы оседали в городе и включались в его торгово-ремесленную жизнь. Из Русской Правды узнаем о сетовании на беглого холопа, который обманом получит деньги или «бегая, добудет товара». Если господин отыщет своего холопа («Аже кто своего холопа самъ досочиться въ чьемь любо городe»), то посадник дает ему своих людей для поимки беглеца30.

Летописные тексты также дают сведения о том, что Владимир, являвшийся раньше зависимым от Ростова городом, был населен большим количеством пришлых людей: «То суть наши холопы, каменьницы (каменщики)», – говорили ростовцы, обращаясь к «младшим» владимирцам31. М. Н. Тихомиров высказывает мнение, что жители Владимира названы холопами, так как ростовцы видели в них потомков зависимых людей, княжеских каменщиков. Эти прозвища отражают действительное происхождение владимирского посада из первоначального поселения различного зависимого люда, среди которых выделялись каменщики32. Выражение «наши холопы» следует по­нимать не фигурально, а буквально, ибо в город устремлялось беглое холопье население. 

Устав о холопах Русской Правды (ст. ­110-121) говорит о причинах бегства холопов от своих хозяев в город и показывает на конкретном материале, как преломлялись отношения несвободы в условиях городской жизни33. В городе беглое население старалось завоевать не только личную свободу, но и экономическую самостоятельность. Например, здесь холоп даже мог заключать сделки по поручению господина, которые признавались действительными34. Устав о холопах поднимает в  интересах господ вопрос о поимке и возврате зависимых от них лю­дей, бежавших в город. Трудность поисков холопов «в чьем-либо городе» позволяла предприимчивым людям скрываться от преследования своих господ.

Посад, как правило, был больше территории детинца и отличался от него социальным составом населения. Основная масса жителей посада принадлежала к ремесленникам и торговцам, для которых особенно важно было иметь удобный доступ к воде, в большом количестве требовавшейся для таких ремесел, как гончарное и кожевенное. Поэтому, если крепость, населенная княжескими слугами и дружиной, стремилась взгромоздиться на вершины холмов, предградье спускалось вниз, к реке35. Вместе с тем жители посада старались селиться в непосредственной близости к стенам крепости, служившей защитой для новых поселенцев. Территория посада делилась на улицы и концы. Расселение людей по роду занятий характерно для городов Владимиро-Суздальской Руси. Так, в исторической топографии Владимира сохранились названия улиц – Гончары и Ременники. 

В советской историографии утвердилась точка зрения, что детинец по своему социальному составу был княжеско-аристократическим, а посад – торгово-ремесленным. М. Н. Тихомиров противопоставляет две топографические части города – детинец и посад: «Рядом с детинцем росли поселения ремесленников и купцов, оседавших за пределами стен замка, создавались два городских мира: княжеский и свободный (торгово-ремесленный)»36. Однако, по мере накопления новых археологических данных исследователи вынуждены были отказаться от столь категоричных суждений о расселении горожан. Археологические раскопки в Суздале и Владимире открыли следы развитого ремесла в аристократических кварталах детинцев и усадьбы аристократов на территории городских посадов. Так, изучение окольного города (посада) Суздаля позволяет говорить о том, что посад был заселен в основном торгово-ремесленным людом.  Но раскопками зафиксированы остатки большой по площади усадьбы (600-800 м2), заставляющие предположить, что владельцем ее мог являться феодал. На территории одной такой усадьбы размещались две меднолитейные мастерские, что связано, видимо, с тем, что ремесленники находились в зависимости от владельца усадьбы37. Исследователь П. П. Толочко на этом основании считает, что как ремесленно-торговые поселения могли быть в княжеско-аристократическом детинце, так и на территории торгово-ремесленного посада могли располагаться дворы аристократии. По его мнению, ремесло и торговля в древнерусских городах носили феодальный характер и развивались (особенно это относится к ремеслу) не столько на свободной городской основе, сколько в рамках вотчинного сектора экономики38. Концентрация крупных вотчинников в городах была довольно высокой: они не помещались в пределах сравнительно небольших детинцев и даже окольных городов; их усадьбы находились также и в предградьях39.

Центрами экономической и общественной жизни городских посадов, как показали исследования М. Н. Тихомирова, являлись «торги» или «торговища»40. Во Владимире торг находился за пределами укрепленного детинца, в Печернем городе (городе Мономаха, Среднем городе), по-видимому, недалеко от Успенского собора. Также на посаде было местоположение торга в Суздале. Исследователи полагают, что торг, как правило, возникал вне городских стен, за их чертой, там, где селились пришлые ремесленники и купцы, но в непосредственной близости к городским воротам41. Если предположить, что крепость-детинец был первоначальным центром города, то торг нужно считать вторым элементом, возникновение которого тесно связанно с оседанием в городе новых жителей.

Торг был наиболее оживленным местом города, здесь обычно воздвигалась церковь. Во Владимире это была церковь Воздвиженья на торгу. Соседство торга и церкви не случайно, так как в церковной компетенции находился контроль над правильностью мер и весов. В день открытия торга перед храмом поднимался крест или флаг – это означало, что торг охраняется церковью или княжеской властью42.

На территории древнерусского города обязательно находились несколько церквей, соборов, монастырей. Во Владимире, Суздале и Ростове в ХII – первой трети ХIII вв. церквей имелось по нескольку десятков. Так, по случаю страшного пожара во Владимире Залесском (1185), которым был охвачен почти весь город, летопись упоминает 32 погоревшие церкви, а в 1227 году, когда пострадала половина города – 27 церквей. Во время большого ростовского пожара (1160) сгорело 15 церквей, а в Ярославле такой же пожар уничтожил 17 храмов43. Каменные церкви и соборы служили не только церковным и декоративным целям; они были одновременно надежными складскими помещениями для хранения товаров и казны, а также библиотеками44.

Города Владимиро-Суздальской Руси окружали села и загородные усадьбы аристократии. Городские предместья были важным элементом социально-топографической структуры города. Мы знаем о существовании сел, подаренных Анд­реем Боголюбским Успенскому собору, из текста Лаврентьевской летописи: «И дал еи много имения, и с даньми и села лепшая»45. Летописи часто упоминают город вместе с расположенными рядом сельскими поселениями. В случае военных действий, как правило, они несли ущерб вместе. Так, летописец сообщает: «Того же лета (1177) Глеб ходи к Москве, пожже город и села»46. Можно вслед за П. П. Толочко согласиться с тем, что города Древней Руси были органически связаны с сельской местностью: пригородными княжескими и боярскими усадьбами-селами и монастырями47. Схожую точку зрения высказывает и известный современный археолог, директор Института археологии РАН Н. А. Макаров. Тщательно изучив находки из селищ (поселений сельского типа) в Суздальском Ополье, он сделал вывод о присутствии «городских элементов» в материальной культуре суздальской округи и о высоком благосостоянии ее обитателей, а также выдвинул гипотезу о проживании в селищах городской землевладельческой элиты48.

Внешний вид города в первую очередь зависит от застройки его зданиями. Реконструировать внутреннюю топографию владимиро-суздальских городов нам помогают археологические материалы. Древнерусские города занимали довольно небольшие площади. К началу ХIII века городская территория Ростова составляла около 200 га, Владимира – примерно 145 га, Суздаля – 49 га49. 

С середины ХII века во Владимире развернулось масштабное каменное строительство: появляются монументальные Золотые ворота (1158-1164), Успенский (1158-1161) и Дмитриевский соборы (1194-1197), Рождественский (1192-1195) и Успенский (Княгинин – 1200-1201) монастыри, к построенному раннее двору Юрия Долгорукого добавляется княжеский дворец Андрея Боголюбского и великого князя Всеволода. Кроме перечисленных зданий, каменными, вероятно, были дворы епископа, тысяцкого и посадника, дома бояр и богатых купцов. Так, в Суздале находился ряд каменных построек: большой кирпичный собор Успения, княжеский двор, монастырь Козьмы и Демьяна (начало ХII в.), Ризположенский монастырь (1207), в 1152 году поблизости от устья реки Каменки появился княжеский замок, укреп­ленный валами, а при нем белокаменный храм.

Как во Владимире, так и в Суздале, почти сразу за городским рынком начинался посад, где дома и храмы были исключительно деревянными. У простых жителей – небольшие одноэтажные строения. Так, в Суздале были раскопаны полуземлянки площадью 16-20 м2.50 Один дом от другого отделялся частоколом (тыном). В условиях городской жизни у соседей нередко возникали споры о границе дворов. Это объясняет появление в Пространной Русской Правде наказания тому, кто перегородит дворовую межу тыном («дворную тыномь перегородить межю»)51. Дворы, огороженные плетнем и тыном, составляли пейзаж типичной городской улицы Древней и средневековой Руси. Величественные каменные здания города – княжеские и епископские – соседствовали с избами торгово-ремесленного люда. 

О расположении улиц во Владимиро-Суздальских городах известно мало. Н. Н. Воронин полагает, что во Владимире была одна центральная улица, тянувшаяся по всей длине города от Серебряных (выходили на дорогу к Суздалю) до Золотых ворот52. Исследователь А. Е. Леонтьев, учитывая топографические особенности Ростова, отмечает, что не вся городская территория была равномерно освоена и имела уличную застройку53. С конца ХII – начала ХIII вв. посады делились на более дробные административно-территориальные структуры, так называемые концы54. М. В. Седова и Д. А. Беленькая подтверждают археологическими материалами плотное заселение суздальского посада в середине ХII века55. От того, что большая часть города была деревянной, случались частые пожары, когда выгорал почти весь город.

Итак, начальной точкой роста и развития древнерусских городов является детинец – крепость, заселенная преимущественно княжеско-боярской и духовной аристократией. Рядом со стенами детинца простирался посад, чьим населением были преимущественно торгово-ремесленные слои. По мере роста и развития городов увеличивалась в размерах и совершенствовалась их оборонительная система. Данная социально-топографическая модель древнерусского города оставалась универсальной на протяжении столетий.

 

1 Город в средневековой цивилизации Западной Европы. – М., 1999. – Т. 1. – С. 140.

2 Владимирский летописец // Полное собрание русских летописей. – М., 1965. – Т. 30. – С. 78.

3 Тихомиров М. Н. Древнерусские города. – М., 1956. – С. 241. 

4 Даль В. И. Толковый словарь русского языка. – М., 2001. – С. 661.

5 Там же. – С. 375. 

6 Эдинг Д. Сарское городище. – Ростов Ярославский, 1928. – С. 24-26. 

7 Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. – М., 1997. – Т. 1. – Стб. 367. 

8 См.: Воронин Н. Н. Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской. Книга-спутник по древним городам Владимирской земли. – М., 1967. – С. 109. 

9 Воронин Н. Н. Социальная топография ХII-ХIII вв. и  «чертеж» 1715 г. // Советская археология. – М., 1946. – Т. 8. – С. 145. 

10 Засурцев П. И. Новгород, открытый археологами. – М., 1967. – С. 14.

11 Раппопорт П. А. Очерки по истории русского военного зодчества Х-XIII вв. – М.-Л., 1956. – С. 195.

12 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.-Л., 1950. – С. 334.

13 Варганов А. Д. Из ранней истории Суздаля (IX-XIII вв.) // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры им. Н. Я. Марра. – М., 1946. – Вып. 12. – С. 127.

14 Седова М. В., Беленькая Д. А. Окольный город Суздаля // Древнерусские города. – М., 1981. – С. 95.

15 Воронин Н. Н. Указ. соч. – С. 14. 

16 Лаврентьевская летопись. – Стб. 411.

17 Там же. – Стб. 409.

18 Там же. – Стб. 412.

19 Воронин Н. Н. Оборонительные сооружения Владимира XII в. // Материалы и исследования по археологии СССР. – М., 1940. – № 11. – С. 217. 

20 Леонтьев А. Е. Заметки о ранней истории Ростова // Сообщения Ростов­ского музея. – Ростов, 1991. – Вып. 1. – С. 5.

21 Воронин Н. Н. Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской. – С. 258.

22 Очерки истории СССР. Период феодализма. – М., 1953. – Ч. II. – С. 70; Смирнов П. Посадские люди и их классовая борьба до середины ХVII в. – М.-Л., 1947. – Т. I. – С. 19; Куза А. В. О происхождении древнерусских городов // Краткие сообщения института археологии. – М., 1982. – Вып. 146. – С. 9. 

23 Алешковский М. X. Повесть временных лет. – М., 1971. – С. 126.

24 Мокеев Г. Я. Черты своеобразия в структурах городов восточных и западных славян // Архитектурное наследство. – М., 1975. – № 23. – С. 8.

25 Воронин Н. Н. Оборонительные сооружения Владимира XII в. – С. 223.

26 Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 44-51.

27 Греков Б. Д. Киевская Русь. – М., 1953. – С. 103.

28 Толочко П. П. Древнерусский феодальный город. – Киев, 1989. – С. 192.

29 Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 47.

30 Русская Правда пространной редакции // Памятники права Киевского государства X-XII вв. – М., 1952. – Ст. 114. – С. 136. 

31 Лаврентьевская летопись. – Стб. 374.

32 Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 50.

33 Древнерусское государство и его международное значение. – М., 1965. – С. 274-275. 

34 Русская Правда пространной редакции. – Ст. 117-119.

35 Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 244.

36 Там же. – С. 45.

37 Седова М. В., Беленькая Д. А. Указ. соч. – С. 114.

38 Толочко П. П. Указ. соч. – С. 157-158.

39 Там же.  – С. 158.

40 Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 248-252.

41 Там же. – С. 248.

42 Барышников М. Н. История делового мира России. – М., 1994. – С. 8.

43 Лаврентьевская летопись. – Стб. 392, 449, 351.

44 Тихомиров М. Н. Указ. соч. – С. 258.

45 Лаврентьевская летопись. – Стб. 348.

46 Владимирский летописец. – С. 73.

47 Толочко П. П. Указ. соч. – С. 159.

48 Макаров Н. А. Результаты археологического изучения суздальских селищ // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. – 2003. – № 4. – С. 154-165.

49 Леонтьев А. Е. Указ. соч. – С. 5.

50 Седова М. В., Беленькая Д. А. Указ. соч. – С. 98-99.

51 Русская Правда пространной редакции. – Ст. 72.

52 См.: Воронин Н. Н. Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской. – С. 18.

53 Леонтьев А. Е. Указ. соч. – С. 3-7.

54 Толочко П. П. Указ. соч. – С. 159.

55 См.: Седова М. В., Беленькая Д. А. Указ. соч. – С.  5-115.