Развитие гражданской ­ответственности в городах Тверской губернии

 

Кризис исторической науки начала ХХ в. заставил европейских ученых переосмыслить теоретические основы этой отрасли гуманитарного знания. В качестве принципиального нового подхода изучения прошлого был предложен междисциплинарный, который позволяет с максимальной полнотой учитывать различные факторы исторического развития. В контексте подобных рассуждений Л. Февр заявлял, что каждый историк должен быть географом.

Особенности географического положения оказывали значительное влияние на развитие России. Этот фактор был важным не только на этапе зарождения русской государственности1, но и в дальнейшем, приводя к формированию региональных различий. Близость к речным системам традиционно способствовала более быстрому развитию городов. Так, строительство Вышневолоцкого канала в начале XVIII в. способствовало экономическому росту Тверской провинции (с 1775 г. – губернии). Однако интенсивное развитие получили, по всей видимости, лишь те города региона, которые оказались задействованными в торговле, осуществлявшейся по рекам с помощью этого канала. К ним относился, в первую очередь, Вышний Волочек. Города, находившиеся на периферии важных экономических связей, такие, как Калязин, значительно отставали от Выш­него Волочка в этом отношении.

Следует отметить, что отличия этих городов не ограничивались разными социально-экономическими показателями. В Калязине иным образом складывалась система социального призрения, по сравнению с другими городами Тверской губернии, в частности, с Вышним Волочком. Система государственного социального призрения начала формироваться в соответствии с реформой 1775 г., по которой в каждой губернии должны были открываться Приказы общественного призрения и сиротские суды. 

В городах Тверской губернии сиротские суды были образованы к 1777 г., однако в Калязине это учреждение фактические не функционировало, т. е. существовало лишь формально вплоть до начала XIX в. 

В Калязине позже, чем в других городах, был открыт сиротский дом. Если в Осташкове воспитательный дом был учрежден в 1773 г.2, в Твери и некоторых других городах губернии в 1777 г., в Бежецке – в 1783 г.3, то в Калязине сведения о наличии приюта для подкидышей относятся лишь ко второй четверти XIX в.4 

В сиротские дома помещались дети, подкинутые к домам горожан, оставленные около церквей или самих приютов. Однако иногда для определения в сиротский дом в сиротские суды присылали «несчастнорожденных» младенцев, найденных за пределами города. 18 августа 1794 г. в Вышнем Волочке городничий сообщил служащим сиротского суда о младенце, найденном соцким Фатеем Тимофеевым в поле деревни Починки у копны сена. Служащие сиротского суда распорядились отдать младенца попечителю богадельни. 

По сведениям журнала Калязинского сиротского суда 1779 г. в этом городе иначе относились к решению дел о судьбе подкидышей. На сообщение городничего о необходимости принять в женскую богадельню младенца, найденного в поле крестьянином Авраамом Тихоновым, сиротский суд ответил отказом, ссылаясь на то, что компетенция этого учреждения не распространяется за пределы города5. Таким образом, служащие Калязинского сиротского суда продемонстрировали индифферентное отношение к проблеме, что свидетельствует о более низком уровне гражданского сознания и социальной терпимости в этом городе.

В 1804 г. Приказ общественного призрения предписал сиротским судам позволять горожанам брать на воспитание подкидышей и записывать этих детей в градское общество6. В Вышнем Волочке такая практика уже существовала в последней четверти XVIII в. Усыновление детей из сиротского дома было довольно распространенным явлением в Вышнем Волочке и впоследствии, на протяжении первой половины XIX в. Известны случаи усыновления детей из сиротского дома в Бежецке и Осташкове в первой половине XIX в.7 

Во второй половине 1820-х гг. общая государственная политика в отношении воспитательных домов изменилась. Содержание в городе сиротского дома стало факультативным делом и зависело от количества средств в городской казне. Воспитательные дома стали закрывать, а питомцев отдавать частным людям8. В Вышнем Волочке лицам, которые брали сирот на воспитание, выплачивали из городских доходов по 5 руб. в месяц до достижения им двухлетнего возраста9. Такой порядок свидетельствует о высоком уровне социальной терпимости и гражданской ответственности в этом городе. Для Калязина эта практика не была характерна. 

Одной из причин закрытия воспитательных домов ученые считают высокую детскую смертность в них10. В Вышнем Волочке смертность в воспитательном доме была тоже высокой, однако определенное число детей выживало. По сведениям И. С. Белюстина, в Калязине «пропорция умирающих равна пропорции принимаемых»11, т. е. уровень смертности подкидышей был выше, чем в Вышнем Волочке. Причину этого явления И. С. Белюстин видел в плохом уходе за детьми, среди «служительниц» сиротского дома часто встречались «явно пьяницы и распутные». 

Проведенное исследование позволяет отметить, что в Вышнем Волочке и Калязине неодинаково относились к проблеме сирот и подкидышей в дореформенный период. Жители Вышнего Волочка отличались большей социальной терпимостью, что свидетельствует о развитии гражданской ответсвенности в этом городе. Эти различия детерминировались, по всей видимости, социально-экономическими характеристиками городов, которые были неотрывно связаны с особенностями их географического положения.

 

1 См., например: Соловьев С. М. Сочинения. В 18 кн. – М., 1993. – Кн. 1. – Т. 1–2. – С. 14–34.

2 ПСЗ-1. – Т. XIX. – № 14075. – С. 866–867.

3 ГАТО. – Ф. 675. – Оп. 1. – Д. 12.

4 Там же. – Ф. 678. – Оп. 1. – Д. 142. – Л. 30.

5 Там же. – Д. 6. – Л. 21.

6 Там же. – Ф. 1024. – Оп. 1. – Д. 134. – Л. 23.

7 Там же. – Ф. 1052. – Оп. 1. – Д. 45. – Л. 101.

8 ПСЗ-2. – Т. III. – № 2125. – С. 660–664.

9 ГАТО. – Ф. 1024. – Оп. 1. – Д. 357. – Л. 190, 210.

10 См., например: Шулус И. И. Повседневная жизнь провинциального города Владимира в последней трети XVIII – первой половине XIX в. – Владимир, 2009. – С. 109-110.

11 Белюстин И. С. Записка о городе Калязине // Забытые страницы истории. – Калязин, 2006. – Кн. 2. – С. 30.