поиск по сайту
Ю. В. Белов (Суздаль) 
 ПАМЯТЬ О КНЯЗЕ Д. М. ПОЖАРСКОМ В СУЗДАЛЕ 
И СУДЬБА ПАМЯТНИКОВ ЕМУ
 
Нас справедливо называют Иванами, не помнящими родства. Мы забываем даже таких выдающихся русских людей, национальных героев, как М. В. Ломоносов и А. В. Суворов. Или проявляем небрежность, граничащую с неуважением. В 1818 году на Красной площади в Москве был торжественно открыт памятник героям национально-освободительной войны 1612 года. Все истинные сыны Отечества радовались, в том числе поэт и писатель А. С. Пушкин. Но он обратил внимание на одну досадную оплошность и эмоционально отреагировал на нее в своем «Романе в письмах»: «Да какой гордости воспоминаний ожидать от народа, у которого пишут на памятнике: „Гражданину Минину и князю Пожарскому”. Какой князь Пожарский? Что такое гражданин Минин? Был окольничий Дмитрий Михайлович Пожарский и мещанин Козьма Минич Сухорукий, выборный человек от всего государства. Но отечество забыло даже настоящие имена своих избавителей. Прошедшее для нас не существует. Жалкий народ»1. 
Да что «настоящие имена»!.. К этому времени никто в России не знал, где покоится прах одного из героев – полководца, князя и боярина Д. М. Пожарского. Как писал историк А. Ф. Малиновский, никто из современников не передал потомству, «в который день прекратилась общеполезная жизнь сего великого человека»2. Не были известны точная дата смерти, а также место погребения. Никакого общественного памятника не было поставлено на могиле «избавителя России». Двоюродные братья Иван Дмитриевич Пожарский и Иван Никитич Хованский, два Ивана, помнивших родство с героями Смутного времени, выстроили над могилами своих родителей и других родственников «особую палатку» – усыпальницу. Пока живы были они, жива была память. Но стоило роду Пожарских угаснуть к концу XVII столетия, угасла и память о них, в том числе о самом достойном представителе рода князе Д. М. Пожарском.
«Их не стало, – с горечью писал А. Ф. Малиновский, – и в продолжение ста семидесяти лет, не токмо не пришел никто возложить гражданского венка на гробницу его; но даже и на мысль не пришло никому изведать, где прах его тлеет»3. От забвения и гражданского равнодушия случилась драма: в 1765-1766 годах по приказу архимандрита Спасо-Евфимиева монастыря Ефрема, серба по национальности, усыпальница князей Пожарских и Хованских была за ветхостью разобрана, а белокаменные плиты употреблены на разные монастырские починки. Место, где стояла «палатка», сравняли с землей, на которой вскоре выросла трава – трава забвения, как говорится в народе.
И вот столетья протекают,
А люди Русские не знают
Где их сокровище лежит
И чья земля в себе хранит
Того, кто с Мининым в боях
Врагов сразил, рассыпал в прах4. 
Принято считать, что имена Д. М. Пожарского и его сподвижника К. З. Минина «всплыли» на патриотической волне, вызванной победой русских в войне 1812 года, что тогда проявился интерес к их делам и подвигам. Однако это произошло ранее – в первые годы XIX века. Судьбой князя Пожарского и поиском его могилы, следы которой пропали, заинтересовался князь И. М. Долгоруков, назначенный в 1802 году начальником Владимирской губернии. Будучи кроме всего прочего поэтом, в 1807 году Иван Михайлович написал патриотическую «Оду Пожарскому»5. Может быть, это было связано с тем, что И. М. Долгоруков как раз «принял новые узы» – женился во второй раз (первая жена-красавица умерла), а фамилия избранницы была... А. А. Пожарская6.
Губернатор И. М. Долгоруков по роду службы бывал в Спасо-Евфимиевом монастыре г. Суздаля, заинтересовался его историей. А в монастыре издавна велось предание, что тело «незабвенного» князя Д. М. Пожарского погребено было в монастырских стенах, – вместе с его родителями и сыновьями. К поиску могилы подключился государственный канцлер (и любитель древностей!) граф Н. П. Румянцев. И вот в марте 1810 года князь И. М. Долгоруков, в ответ на доставленные ему из монастыря известия, написал: «Читал я со вниманием вашу записку о гробе кн. Пожарского, и утверждаюсь в моих мыслях, что он погребен в Спасо-Евфимиевом монастыре»7. Эти сведения кроме Н. П. Румянцева попали в руки историка А. Малиновского, который их опубликовал в 1817 году. В записке значилось: «Имевшиеся на гробах князей Пожарских и Хованских белые камни с надписаниями, архимандритом Ефремом (тем, который приказал разобрать палатку), употреблены на выстилку при церкви рундуков и на другие монастырские починки»8. Малиновский написал следующее: «По многим соображениям можно без ошибки полагать, что он (Д. М. Пожарский. – Ю. Б.) там, где предки его почивают, в Суздальском Спасо-Евфимиевском монастыре»9. 
Монахи указывали даже место, где, по слухам, находилась усыпальница Пожарских и Хованских. Но чтобы найти это место потребовалось более сорока(!) лет. Это удалось чиновнику особых поручений из Москвы, известному археологу графу А. С. Уварову, занимавшемуся археологическими изысканиями в Суздальском уезде. Сначала он копался и рылся в архивах, а в 1851 году отважился на раскопки возле главного храма Спасо-Евфимиева монастыря. В земле было найдено более двадцати гробов. Им была точно определена могила знаменитого в истории русского государства спасителя Москвы. Гроб с прахом полководца Д. М. Пожарского был вскрыт в феврале 1852 года в присутствии комиссии. Потом все это было засыпано, а на столбике появилась надпись «Здесь лежит князь Д. М. Пожарский»10. Так было найдено место земного упокоения народного героя – прошло двести десять лет после его смерти...
После этого могилу берегли как зеницу ока, называя «драгоценной». Царь Николай I распорядился объявить по империи сбор добровольных пожертвований на сооружение приличного памятника национальному герою России. За шесть лет по подписке было собрано 75 000 рублей. К 1858 году царь Николай уже почил в Бозе, уступив престол своему наследнику-любимцу Александру II, который повелел возвести на старом фундаменте прежней палатки  новую каменную усыпальницу в виде часовни XVII века и через Академию художеств объявить конкурс на лучший проект памятника-мавзолея. Денег было собрано более чем достаточно. Лучшим был признан проект академика А. М. Горностаева. 
В течение всего лета 1862 года на территорию Спасо-Евфимиева монастыря завозился каррарский мрамор из Италии и складировался возле Спасо-Преображенского собора, ближе к осени уже был выведен цоколь здания усыпальницы над могилой князя Д. М. Пожарского – под наблюдением архитектора-художника Горностаева. Зимой все работы были, естественно, приостановлены. Кроме того, из Санкт-Петербурга пришла весть о преждевременной кончине автора проекта А. М. Горностаева (он умер 12 декабря в возрасте пятидесяти четырех лет). 
Непосредственно сооружение мавзолея началось летом 1863 года. Честь положить первый камень была предоставлена настоятелю Спасо-Евфимиева монастыря архимандриту Илариону. Торжественный акт имел место 4 июля. Работы шли споро, через два года памятник был уже готов, о чем имеются свидетельства весьма авторитетных людей. Владимирский краевед М. М. Ранг в марте 1864 года в редакцию газеты «Владимирские губернские ведомости» сообщал, например, следующее: «Памятник князю Пожарскому, воздвигаемый в Суздальском Спасо-Евфимиевском монастыре над его могилой, близок к окончанию»11. Через два года (1866) редактор неофициальной части этой газеты известный краевед К. Н. Тихонравов докладывал читателям: «В настоящее время памятник из итальянского мрамора уже совершенно окончен, – только мозаический образ над входом в часовню еще не доставлен из Италии»12. Что удивительно, официального открытия замечательного памятника пришлось ждать почти двадцать лет. В чем причина «долгостроя»? Во-первых, задержка с доставлением вышеупомянутого «мозаического образа», во-вторых, царем было повелено вместо деревянного киота для мозаичной иконы сделать таковой из мрамора, в-третьих, возникли проблемы с самим материалом – итальянским мрамором. Оказалось, что он трудно переносит суровые погодные условия России: дожди и снег. Мавзолей был сделан «из такого итальянского мрамора, ­– писал позднее К. Н. Тихонравов, – который не выносит холодов даже Владимирской губернии»13. Поставленный возле собора с приделом преп. Евфимия, он постоянно подвергался влиянию осадков, дождевой воды, стекавшей с крыши. От влаги дали просадку массивные двери, через которые можно было пройти вовнутрь часовни. Поэтому сооружению, еще неоткрытому, требовался ремонт.
Так получилось, что средства на сооружение памятника были собраны при государе императоре Александре II, и возведен он был в его царствование, а открытие состоялось при его сыне «царе-миротворце» Александре III летом 1885 года. Не суждено было присутствовать на торжестве умершим к тому времени К. Н. Тихонравову († 1879) и А. С. Уварову († 29 декабря 1884 г.), «патриарху археологической науки, чудо-богатырю, великому землекопу, снискавшему в недрах Суздальской почвы драгоценный клад для всего Русского Государства, рассеявшего скорбь и печаль нашего неведения», который нашел  могилу князя Д. М. Пожарского14. 
Церемония открытия мавзолея состоялась 2 июня. В этот «достопамятнейший день» по окончании панихиды владимирский гражданский губернатор И. М. Судиенко прямо на могиле зачитал телеграмму следующего содержания: «Императорское общество истории и древностей Российских, при открытии памятника в славу князя Пожарского, вместе с народом благоговейно преклоняется пред великим стоятелем Русской земли. Слава князю, слава его дружине!»15. За обеденным столом по телеграфу было послано приветствие графине П. С. Уваровой, заступившей место покойного мужа во главе этого Императорского общества. По словам очевидца, «весь день улицы г. Суздаля пестрели толпами гулявшего народа»16. 
На открытии памятника Д. М. Пожарскому присутствовало великое множество народу (около двадцати тысяч). Была депутация из Нижнего Новгорода. Все прониклись духом национального единения. Но в обществе уже появились темные силы, которые начали методично расшатывать государственные устои, готовя революцию, свержение самодержавия. В Суздале, тихом провинциальном городе, где не слышно было фабрично-заводских гудков или стука колес по рельсам, чтили память Пожарского, гордились им. И даже использовали имя полководца в попытках заиметь железную дорогу, как «счастливые шуяне»17. В начале XX века в городе появились церковно-приходская школа имени кн. Д. М. Пожарского, его имя носили мужская гимназия и даже... потешная рота из мальчиков.
Принимались меры по уходу за памятником и ремонту. В Спасо-Преображенском соборе была оформлена витрина, посвященная памяти незабвенного князя Пожарского. В мае 1913 года приехал в Суздаль последний русский царь Николай II по случаю 300-летия Дома Романовых, чтобы почтить память Пожарского. Все Романовы чтили Пожарского, благодаря подвигу которого они взошли на престол. Но только Николаю II довелось увидеть замечательный памятник ему на могиле во всем великолепии. Вот строки из отчета о «Высочайшем посещении»: «После поклонения мощам и величания и по осмотре витрины князя Пожарского, Его Величество с Августейшим Семейством, в предшествии певчих и духовенства, прошли через южные двери к могиле князя Пожарского, где диаконом была произнесена эктения с упоминанием воина князя Димитрия и всех за веру, Царя и Отечество в годину испытаний живот свой положивших. После эктении и пения „Со святыми упокой” была провозглашена „Вечная память"»18. 
Прошло десять лет. В 1923 г. Спасо-Евфимиев монастырь большевиками был ликвидирован и превращен в лагерь особого назначения (СЛОН), позднее политизолятор и тюрьму – зону. В результате перестало существовать монастырское кладбище с многочисленными надгробиями. Имена князя Пожарского и его соратника в борьбе за освобождение гражданина Минина были оболганы и репрессированы. В конце 1920-х поэт-инородец Д. Алтаузен в  журнале «30 дней»  опубликовал провокационное стихотворение:
Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить – 
Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно им мы не свернули шею,
Я знаю, это было бы подстать.
Подумаешь, они спасли  Рассею!
А может, лучше было б не спасать?..19 
Это про памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве. «Расплавить» его врагам России не дали, но он был передвинут к храму Покрова (Василия Блаженного) и развернут в другую сторону. А вот памятник князю Д. М. Пожарскому в маленьком заброшенном Суздале постигла печальная участь – в марте 1933 г. по инициативе начальника политизолятора Я. Брамбата он был разобран «до основанья, а затем»... Это место вновь, как и в конце XVIII века, заросло чахлой травой и бурьяном. 
Вспомнить князя Д. М. Пожарского и других героев русской истории заставила военная угроза со стороны фашистской Германии. В канун вой­ны кинорежиссером В. Пудовкиным был снят художественнный фильм «Минин и Пожарский», который очень пригодился для воспитания чувства патриотизма. Во время Великой Отечественной войны, с 1943 года, в стенах бывшего Спасо-Евфимиева монастыря разместился лагерь НКВД № 160 для военнопленных, а в здании Суздальского музея (бывшие архиерейские палаты) еще раньше расквартировано Винницкое военно-пехотное училище, готовившее и отправлявшее на фронт младших командиров Красной армии. Так вот, с подачи директора музея А. Д. Варганова, читавшего курсантам лекции по истории, командование обратилось с ходатайством в Главное политическое управление Красной армии, прося восстановить справедливость и поставить какой-нибудь памятник выдающемуся полководцу Д. М. Пожарскому на могиле взамен разрушенного десять лет назад. Известным скульптором З. И. Азгуром, получившим при советской власти почетное звание народного художника СССР и золотую звезду Героя Социалистического Труда, был изготовлен очень хороший бюст Д. М. Пожарского в 1945 году.
Бюст был установлен на высокий постамент в виде фрагмента московской кремлевской стены и торжественно открыт осенью 1955 года в заложенном при входе в монастырь сквере (сквер им. Д. М. Пожарского). Памятник князю Пожарскому поставили все-таки и на могиле – в 1963 году, но очень скромный – в виде столбика, с обозначением имени, отчества, фамилии и дат жизни (автор архитектор О. Г. Гусева). В городе начинал активно развиваться туризм. В дни празднования 950-летнего юбилея Суздаля, в августе 1974 года, на могиле состоялось открытие нового памятника Д. М. Пожарскому – из армянского туфа, который вскоре подвергся  резкой критике на страницах «Литературной газеты»: «Непонятно, чем и как можно объяснить появление в Спасо-Евфимиевом монастыре безвкусного, немасштабного, давящего на все окружающее пространство да еще облицованного чужеродным для этого ансамбля камнем памятника на могиле одного из славнейшим героев русской истории Дмитрия Пожарского», – писал посетивший Суздаль секретарь Союза архитекторов СССР, лауреат Ленинской и Государственной премий Я. Белопольский20. 
Вопрос о возрождении часовни-мавзолея над могилой князя Д. М. Пожарского второй половины XIX века много десятилетий никем не поднимался. Первым возвысил голос и поднял этот вопрос уроженец г. Суздаля, но житель Москвы, русский интеллигент старой закалки К. М. Стаховский. Он сделал это в подходящий момент, а именно вскоре после обнародования постановления Совета Министров СССР о создании в г. Суздале туристского центра. Судьбоносное постановление датировано 1 августа 1967 года. Через местную газету Константин Михайлович обратился к землякам и общественности: «Нам кажется, что настало время, особенно сейчас, с превращением Суздаля в столицу туризма, когда разрушенный мавзолей над могилой Пожарского должен быть восстановлен. От разрушенного мавзолея сохранились некоторые детали: большая мозаичная икона, которая находится нынче в Суздальском соборе, и часть бронзовой двери с барельефом на ней Д. Пожарского и К. Минина – она находится в экспозиции Суздальского музея. Имеется ряд фотографий мавзолея. Возможно, что у суздальских музейных работников окажутся какие-либо документы и материалы, относящиеся к бывшему мавзолею»21. 
Предложение было реализовано только через сорок лет. Памятник из армянского туфа демонтировали и увезли в г. Радужный под Владимиром. Вместо него в 2009 году в течение лета и осени была изготовлена копия мавзолея. Правда, памятник был сооружен не из итальянского мрамора и не уральского камня, как предполагалось, а из красного кирпича с облицовкой под мрамор. Поставили его не на могиле, и поэтому мавзолеем его уже назвать нельзя; место по отношению к старому несколько смещено на северо-восток. Странно, но, если раньше вход в мавзолей был с восточной стороны, то теперь, в новодел, – с южной. Сохранившаяся от старого мавзолея мозаичная икона Спасителя и фрагмент украшения на дверях (бронзовый) остались неиспользованными. 
На церемонии открытия памятника князю Д. М. Пожарскому 4 ноября 2009 года присутствовал и выступил Президент РФ Д. Медведев. Потом ему была показана развернутая в приделе преподобного Евфимия, первого настоятеля Спасо-Евфимиева монастыря, музейная выставка, посвященная герою Смутного времени. Среди экспонатов – небольшая закладная мраморная доска 1863 г.
 
 
1 Пушкин А. С. Роман в письмах // Пушкин А. С. Собр. соч. – М., 1960. – Т. 5. – С. 874.
2 Малиновский А. Ф. Биографические сведения о князе Дмитрии Михайловиче Пожарском. – М., 1817. – 
С. 102-103.
3 Там же. – С. 106.
4 Стихотворение, составленное Л. Сахаровым на открытие и освящение памятника князю Д. М. Пожарскому // Владимирские епархиальные ведомости. – 1885. – № 13. – 
С. 418.
5 Долгоруков И. М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни, писаная мной самим и начатая в Москве 1788-го года в августе месяце на 25-м году от рождения моего. – СПб., 2005. – Т. 2. – С. 26.
6 Там же. – С. 5.
7 Исследование о месте погребения князя Д. М. Пожарского (из донесения Императорской Академии наук). – М., 1876. – С. 1.
8 Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. – Владимир, 1866. – Вып. V. – C. 101-109.
9 Малиновский А. Ф. Указ. соч. – С. 102-103.
10 Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. – С. 109.
11 Владимирские губернские ведомости. – 1864. – № 12. Часть неофициальная. 
12 Труды Владимирского Губернского Статистического Комитета. – С. 109.
13 Владимирские епархиальные ведомости. – 1913. – № 8.
14 Голышев И. А. Место земного упокоения и надгробный памятник боярину и воеводе Князю Димитрию Михайловичу Пожарскому в гор. Суздале // Владимирские епархиальные ведомости».  – 1885. – № 9.
15 Владимирские епархиальные ведомости. – 1885. – № 13. – С. 434. Часть неофициальная.
16 Там же. – С. 436.
17 ГАВО. – Ф. 397. – Оп. 1. – Д. 6. – Л. 5.
18 Труды Владимирской Ученой Архивной Комиссии. – Владимир, 1914. – Кн. 16. – С. 16.
19 30 дней. – 1930. – № 8. – С. 66.
20 Белопольский Я. Новостройки у древних стен // Литературная газета. – 1975. – № 7. 
21 Сельская новь. – 1967. – № 112.
 
 
Публикуется без иллюстраций
дата обновления: 11-02-2016