поиск по сайту
Автор: 
Н. Б. Шиман (Суздаль)
О МУРОМСКИХ КНЯЗЬЯХ XI-XIII ВЕКОВ
 
Несмотря на то, что Муром является одним из древнейших городов России, как справедливо отметил Ю. М. Смирнов, «историческая наука XX в. благополучно обошла Муром стороной»1. Причина недостаточно пристального внимания к истории города хорошо известна – это очень ограниченное количество информации о Муроме, сохранившееся в древнерусских летописях. «Дефицит информации столь серьезен, что до сих пор, например, отсутствует полная персонификация муромских князей и точная хронология их правления, многие данные в принятой схеме являются легендарными»2.
Не так давно удалось обнаружить летописное сообщение 1226 г. из которого следует, что женой муромского князя Ярослава стала одна из дочерей Мстислава Удалого3. Дальнейший детальный анализ сообщений древнерусских летописей, а также привлечение других письменных источников, дающих дополнительную информацию, позволили достаточно точно установить родословную муромских князей периода XI-XIII вв., являющихся потомками Ярослава Святославича.
Но сначала хотелось бы остановиться на некоторых моментах, касающихся истории Мурома до появления в нем князя Ярослава Святославича. Следуя «Сказанию о граде Муроме», традиционно считается, что крещение всех жителей города было сопряжено с большими трудностями. Но этот письменный источник является художественным произведением, поэтому опираться на его сведения при реконструкции исторических событий не всегда оправдано. Из летописных источников известно, что в 990 г. Владимир Святославич пришел в Залесскую землю, где крестил жителей земли Суздальской и Ростовской, основал город Владимир, построил храмы и, посадив наместников «по всей земли», ушел в Киев4. Расстояние от Владимира до Мурома чуть более 130 км. Трудно представить, что Владимир Святославич обошел стороной город, занимающий важное стратегическое положение на окраинных рубежах его владений, и куда он предполагал посадить одного из своих сыновей. Скорее всего, первые христиане появились в Муроме в год прихода в. кн. Владимира. Но многие жители Мурома, как, например, и Ростова, долгое время сохраняли языческие традиции. В ранний период истории эти города имеют много общего. Муром и Ростов упоминаются под 862 г. В них княжили родные братья Борис и Глеб, ставшие одними из первых русских святых. Оба города связывает драматическая история о печальной судьбе новгородского посадника Константина Добрынича.
После смерти киевского князя Владимира и гибели Бориса и Глеба, одержав победу над Святополком, в 1016 г. в Киеве сел Ярослав Владимирович. Но в 1018 г., потерпев поражение от польского короля Болеслава, Ярослав бежал в Новгород. Из Новгорода Ярослав хотел «бежати за море», но от этого опрометчивого шага его удержал Константин Добрынич. Он «с Новгородци расекоша лодья Ярославле» и, собрав средства и войско, приведя в помощь варягов, помог Ярославу разбить Святополка и окончательно утвердиться в Киеве5. В 1019 г. Ярославу вновь пришлось сразиться со Святополком, он одержал победу не без помощи новгородцев. Константин в это время был в Новгороде. И что могло случиться, почему «разгневася на нь великый князь Ярославъ»6, остается загадкой. Многие летописи об этом умалчивают, в некоторых присутствует недосказанность, – и неудивительно, т. к. поступок этот бросает тень на Ярослава, получившего Киев благодаря решительным действиям новгородского посадника. Ярослав «поточи и въ Ростове; и на третие лето повеле его убити въ Муроме, на реце на Оце»7. Трагический конец двоюродного брата Владимира Крестителя странным образом связан с городами, где княжили убитые Святополком Борис и Глеб. Причем, в ростовской тюрьме Константин Добрынич провел почти три года, из чего следует, что Муром и Ростов к 1020 г. принадлежали Ярославу, и в этих городах была сильная княжеская администрация. Около 1022 г. Константин был убит в Муроме, а в 1024 г. в Суздале вспыхнуло восстание волхвов, подавить которое приехал сам Ярослав8. С волхвами князь обошелся достаточно жестко. Если опираться на события, происходившие как в самом Муроме, так и в городе, не столь отдаленном, то мнение о позднем принятии крещения жителями Мурома, не соответствует действительности. Несомненно, что языческое население в городе присутствовало, но мирно уживалось с христианами.
О том, что процесс христианизации на Руси шел постепенно, говорится в Ипатьевской летописи под 1037 годом. Здесь сообщается о строительных работах в Киеве, которые вел Ярослав, о храмах и монастырях, которые князь основал. Летописец пишет: «И при семь нача вера крестьянская плодитися в Руси и раширятися, и чернорисци поча множитися, монастыреве почаху быти». В заключении статьи, подтверждающей поэтапность принятия крещения, летописцем сказано: «И умножишася прозвутери, и людье хрестьяньстеи», «а врагъ сетоваше, побежаемь новыми людьми крестьяными»9.
То, что старая вера, вера предков была сильна, подтверждается летописными сообщениями 1071 г.10 Скорее всего, эта дата условна, но здесь важен факт появления в семидесятые годы в различных регионах Руси языческих волхвов, дестабилизирующих обстановку в городах и селах. Одна из самых известных историй произошла в «Ростовьской области», в момент приезда на Белоозеро для сбора дани Яна Вышатича. Ян Вышатич казнил волхвов, повинных в смерти многих людей. В Киеве появился волхв, предсказывающий глобальные географические изменения, «егоже невегласии послушахуть, а вернии насмехахуся». Самая серьезная ситуация сложилась в Новгороде. Здесь волхв, «хулящий веру христианскую», собрал много сторонников и «бысть мятежъ во граде великъ, и вси яша ему веру, и хотяше погубити епископа Феодора». Епис­коп с крестом в руках призвал людей сделать выбор: «Иже хощеть веру няти влъхву, той за ним идеть; аще ли кто веруетъ кресту, да идеть по нь». Оказалось, что кресту были верны только князь Глеб Святославич и его бояре, население Новгорода «вси идоша за влъхва». Князь вынужден был пойти на крайние меры, на глазах у всех разрубить волхва топором. Чудес, обещанных волхвом, не случилось, и «людие разыдошася»11. Описанные события дают ясно понять, что принятие христианства – это не разовая акция, а сложный, многолетний труд «просвещения крещением».
События, произошедшие в Муроме и описанные в «Сказании», скорее всего случились в это же время, когда активный всплеск деятельности языческих волхвов прокатился от Киева до Белоозера, от Новгорода до Мурома. Опасность этих событий сразу же оценили братья Ярославичи и 20 мая 1072 г. торжественно перезахоронили мощи князей Бориса и Глеба в новом храме12. По мнению многих исследователей, тогда же Борис и Глеб были канонизированы, и братьям сразу было установлено общецерковное почитание.
Не исключено, что именно в это время Святослав Ярославич отправляет в Муром одного из своих сыновей, с тем, чтоб некрещеное население города «отвратити от заблуждения» и «в веру крещеную желая привести». То, что активность волхвов обеспокоила князя Святослава, неудивительно, т. к. коснулась регионов, принадлежащих на тот момент именно ему. В Новгороде стабилизировать ситуацию удалось его сыну Глебу. На Белоозере дань брал также Святослав, и убитые Яном Вышатичем волхвы были его смердами. Если бы не существовал один из древнейших датированных документов – «Изборник» Святослава, вопрос, был ли у него сын Константин, не возник. Поскольку известен год рождения Святослава Яро­славича – 102713, то бесспорно, что к семидесятым годам у него могли быть внуки. Если предположить ранние браки и Святослава, и Константина, то до 1073 г. у Константина уже могло быть двое сыновей 6-7 лет. Ориентироваться приходится именно на 1073 г., год появления «Изборника», т. к. его украшает миниатюра с изображением семейства Святослава Ярославича. На заднем плане миниатюры четверо взрослых сыновей Святослава и надпись, где перечислены их имена: Глеб, Олег, Давыд, Роман. Указанные имена соответствуют летописным. На переднем плане сам Святослав и его вторая супруга Ода с малолетним сыном Ярославом14. Если ориентироваться на летописные сведения, рассказывающие о том, как непросто приживалась новая вера по всей Руси, а также на «Изборник» Святослава, где избражена вся его семья, то можно предположить, что у Святослава был старший сын Константин, который до 1073 г. погиб или умер. То, что летописи не упомянули о Константине, не является аргументом в пользу отрицания его существования. Так, например, только благодаря вошедшему в Новгородские летописи списку новгородских князей, мы узнаем, что у Ярослава Владимировича был старший сын Илья, умерший очень рано15. В летописях об Илье упоминаний нет. Во всяком случае, ситуация, сложившаяся в семидесятые годы на Руси, отмеченная всплеском активности приверженцев язычества, позволяет предполагать, что Свято­слав послал своего сына в Муром. Велика вероятность того, что именно этим князем был основан Спасский монастырь, известный к 1096 г. Есть подтверждения и древнего почитания среди муромо-рязанских князей св. Ирины. Об этом говорит золотой медальон, находившийся в одном из Рязанских кладов. Этот медальон со вставной иконой св. Ирины, как и медальон с иконой св. Варвары, по мнению Н. П. Кондакова, выполнен местными мастерами в XII в. как дополнение к медальону с образом Богоматерь Оранта византийской работы кон. XI – нач. XII вв. В этом же кладе находились два крупных золотых колта с изображениями святых в царских одеждах, с крестами в руках, предположительно Борис и Глеб. Колты также датируются XII веком и могли принадлежать Рос­тиславу Ярославичу, внуку Святослава, или его сыну Глебу Ростиславичу. 
Что касается родоначальника князей муромо-рязанских, то около 1070-1071 гг. Святослав Ярославич заключил выгодный политический союз, женившись на двоюродной племяннице германского императора Генриха IV. Об этом браке рассказано в анналах северосаксонского хрониста сер. XIII в. Альберта Штаденского (т. н. Штаденские анналы). Под 1112 г. говорится о судьбе Иды и ее дочери, монахини из Ринтелена (город в Нижней Саксонии) – Оде. Мать освободила дочь из монастыря, дав монастырю большое вознаграждение, а затем, при посредничестве Генриха IV, отдала замуж за «короля Русии»16. Об этом браке очень подробно написано в работе А. В. Назаренко «О династических связях сыновей Яро­слава Мудрого»17. У Оды родился сын, которого Штаденские анналы называют Вартиславом, на Руси его звали Ярославом18. Из «Хожения Даниила, игумена Русской земли» известно христианское имя Ярослава – Панкратий19. Предположительно Ярослав родился ок. 1071-1072 гг. Святослав умер, когда ему было около пяти лет. Его мать Ода вернулась в Саксонию, взяв с собой сына и часть денег, большую же часть денег приказала закопать, а тех, кто закапывал, приказала убить, чтоб не выдали20. О несметных богатствах Святослава говорят и летописи под 1075 г., рассказывая о немецких послах, перед которыми великий князь хвастался своими сокровищами21. Впоследствии Ода вышла замуж.
Ярослав впервые в русских летописях упоминается под 1096 г.22, из чего следует, что прожил он в Германской империи около двадцати лет. Такое длительное пребывание Ярослава в Германии вызывает ряд вопросов: принимал ли он католичест­во, сохранил ли знание русского языка, был ли женат до возвращения в Русь. Не исключено, что Ярослав общался с германским императором Генрихом IV, т. к. находился с ним в родстве по материнской линии, а также его двоюродная сестра Евпраксия Всеволодовна после смерти мужа, саксонского маркграфа, в 1089 г. вышла замуж за Генриха23. Возможно, Ярослав никогда не думал о возвращении на родину отца, поскольку Штаденские анналы сообщают, что «в Русию» он был вызван24. Его сводный брат Олег нуждался в кровных родственниках, т. к. после смерти отца очень быстро лишился двух братьев, а брат Давыд устранился от разрешения территориальных споров, которые возникли после смерти Святослава Ярославича.
На момент смерти в. кн. Святослава в 1076 г. его сын Глеб сидел в Новгороде, Роман в Тмуторакани, Олег во Владимире25. О Давыде сведений нет, возможно он был в Киеве с отцом. Всеволод Ярославич вывел Олега из Владимира к себе в Чернигов, куда приехал и его сын Владимир, получивший Чернигов от отца26. Такое положение дел Олега не устраивало, и он бежал к брату Роману «Тмутороканю отъ Всеволода, месяца апреля въ 10 день»27. Скорее всего, Олег уже тогда намеревался вернуть Чернигов, но летом он лишился брата Глеба, убитого в Заволочьи28, а о Давыде в этот период летописи не упоминают, и есть основания предполагать, что он, не вступая в конфликт с дядей, сел в Муроме. Это предположение косвенно подтверждается сообщением Тверской летописи под 1088 г., где говорится: «Святополкъ иде изъ Новогорода къ Турову на княжение; а въ Новегороде седе Давыдъ Святославичь; а Болгари взяли Муромъ»29. Львовская летопись сообщает, что «въ Новегороде седе Давыдъ Святославичь. Того же году Болгаре взяша Муромъ»30. 
Это нападение болгар на Муром мог спровоцировать именно уход князя из города. Однозначно сказать, куда ушел на княжение Давыд, в Новгород или Смоленск, нельзя, т. к. в новгородских летописях сведения за этот период полностью отсутствуют, а в списке новгородских князей его приход в Новгород значится под 1093 г.31 Очевидно, такому перемещению поспособствовал Всеволод. Опасаясь вернувшегося на Русь Олега, решил повысить статус неконфликтного Давыда, лишив Олега таким образом поддержки брата. Олег, не смирившийся с потерей своей «отчины», еще в 1078 г. пытался забрать Чернигов у Всеволода. Но, несмотря на то, что ему и двоюродному брату Борису Вячеславичу удалось отбить Чернигов, и жители города хотели видеть Олега своим князем, силы были неравны, и после гибели Бориса Олег бежал в Тмуторакань, где находился его брат Роман32. Роман в 1079 г. также решил воевать с Всеволодом, приведя на него половцев. Но Всеволод сумел с половцами договориться, и они, заключив с киевским князем мир, убили Романа, а Олега «емше Козаре поточиша за море Царюгороду»33. Находился в изгнании Олег более трех лет. Из них, как известно из «Хожения Даниила», два года провел на острове Родос34. В 1083 г. Олег вернулся35, и в течении следующих десяти лет в летописях о нем сообщений нет. Велика вероятность того, что все эти годы он княжил в Тмуторакани, а после ухода Давыда из Мурома посадил там своего посадника. В 1094 г. Олег вместе с половцами из Тмуторакани двинулся к Чернигову и осадил его, решив вернуть «городъ отца своего». Мономах уступил Чернигов, заключив с Олегом мир36. Но мира не получилось, т. к. в 1095 г. Изяслав Владимирович ушел из Курска к Мурому, «и прияша и Муромьце, и я посадника Олгова»37.
Именно в это время Олег мог вызвать в Русь Ярослава, понимая, что с помощью посадников отцовские города не удержать. Неизвестно, какое положение занимал Ярослав в Германии, очевидно, у него были причины вернуться, т. к. он мог расчитывать, что получит часть отцовских владений; также он знал, где спрятаны сокровища Святослава. В Штаденских анналах говорится, что Ярослав получил деньги, которые запрятала мать, но только перед смертью38. В 1096 г., когда Олег отбил у Изяслава Муром, а затем захватил земли Мономашичей, в летописях появляется имя Ярослава. Судя по сообщениям, он действовал по указаниям Олега и полностью от него зависел. Драматические события 1096 г. заставили русских князей собраться и обсудить территориальные вопросы. В 1097 г. они встретились в Любече «на строенье мира» и порешили, что «каждо держить очьчину свою»39. Таким образом Святославичи закрепили за собой отцовские земли. Давыд как старший, сел в Чернигове, Олег в Новгороде Северском, а Ярослав сел в Муроме. Какое-то время Яро­слав появляется в Южной Руси, в 1101 г. участвует в заключении мира с половцами на Золотче40. Но после того, как 4 марта 1103 г. Ярослав потерпел поражение от мордвы41, его имя среди участников походов на половцев не упоминается. Не было Ярослава и на торжественной церемонии перенесения мощей Бориса и Глеба.
1 августа 1115 г. умирает Олег42, а в 1123 г. в Чернигове умирает Давыд, «и седев него место Ярослав брат его»43. Ярослав уходит в Чернигов вместе с детьми, а в Муроме сажает племянника Всеволода Давыдовича. Это также подтверждает, что Давыд Святославич мог княжить в Муроме в период с 1078 по 1088 гг. В 1124 г. в Муроме Всеволод женится на дочери польского короля Болеслава III Кривоустого44. Этот брак, с большой долей вероятности устроенный Ярославом, говорит о его серьезных планах, которым не суждено было сбыться. В том же 1124 г. в Чернигове умирает жена Ярослава45. На ком был женат Яро­слав – неизвестно, как неизвестно, приехал ли он с супругой из Германии или женился на Руси. Это мог бы подсказать Любецкий синодик, где записаны имена многих черниговских князей и их жен. Но имя Ярослава Святославича здесь отсутствует. Объясняют это по-разному. Так, по мнению Р. В. Зотова, имя Ярослава отсутствует по той причине, что он стал родоначальником князей муромо-рязанских46. А. В. Назаренко считает, что причина в происхождении Ярослава, поскольку мать его была расстриженной католической монахиней47. Дальнейшая судьба Ярослава подтверждает именно это предположение. В 1128 г. племянник Ярослава, Всеволод Олгович, схватил его в Чернигове, «а дружину его исече и разъграби»48. Этот поступок Всеволода, впоследствии достаточно справедливо относившегося к праву очередности, говорит о непризнании им прав дяди на Чернигов. Всеволод вынудил Ярослава уйти в Муром. Для Ярослава потеря Чернигова была сильным ударом, рушившим все его планы. Потеряв дружину, он идет из Мурома в Киев к Мсти­славу Владимировичу и «кланяяса ему, моляшеться» помочь вернуть Чернигов. Но Всеволод тоже умолял Мстислава не оказывать дяде поддержки. Мстислав, обещав военную помощь Ярославу, скрепил обязательства крестным целованием и оказался в сложном положении. Ситуацию разрешил любимец Мономаха, игумен Андреевского монастыря Григорий. Он запретил Мстиславу «кровь пролити хрестьяньскую»49. Этот поступок игумена также может служить подтверждением того, что духовенство считало брак Святослава и Оды неканоническим, и в их глазах Ярослав не имел наследственных прав на Чернигов. Но поскольку в Русь Ярослав был приглашен сводным братом Олегом, то Олговичи признавали за ним право на Муромскую землю и на некоторую часть земли Рязанской. Ярослав был вынужден вернуться в Муром. Судьба его племянника Всеволода Давыдовича, княжившего в Муроме почти пять лет, в письменных источниках не прослеживается. Сам Ярослав после этих событий прожил недолго, он умер в Муроме в 1129 г.50, где и был похоронен.
Ярослав Святославич единственный из наших князей, кто столь длительное время прожил за пределами Руси. Попав в Германию в детском возрасте, там он рос, формировался как личность, однозначно знал латынь и немецкий язык. Ярослав с ранних лет приобщился к европейской культуре, традициям. Поэтому очень бы хотелось знать, каким был Муром в период почти тридцатилетнего княжения в нем Ярослава. Как выглядело жилище княжеской семьи, какими вещами он пользовался. Ведь удивительные по красоте украшения, найденные на месте Старой Рязани и о которых говорилось выше, указывают не только на то, какие святые почитались в семье Ярослава и на высокий художественный вкус его детей, но и на то, что у них были средства на изготовление драгоценных вещей. Поскольку золото на Руси было редким, то такое количество драгоценного материала может служить подтверждением того, что Ярослав действительно получил отцовские сокровища, спрятанные Одой. Но время, бытовые пожары, разорения монголами, позднейшая застройка не оставили и следа от древнего города. Может быть археологи когда-нибудь смогут дать ответ, каким был Муром в XII веке.
Велика вероятность того, что с Ярославом Святославичем связано и использование среди муромских князей при крещении и постриге имен Петра и Павла. Его христианское имя – Панкратий, а как известно, Панкратий, будущий епископ сицилийского города Тавромении, жил во времена пребывания Христа на земле. Панкратий был близок с апостолами Петром и Павлом, и именно ими в Киликии был рукоположен в сан епископа. Таким образом, неразрывная связь христианского имени Ярослава с особо почитаемыми в католической церкви апостолами Петром и Павлом могла способствовать утверждению их почитания в Муроме.
Образ Панкратия Тавроменийского присутствует на двусторонней иконе-таблетке XVI в. из Новгородского Софийского собора. О том, что этот святой почитался в Муроме говорит тот факт, что на оборотной стороне иконы – св. равноапостольный Константин и мать его Елена, а рядом с Панкратием – Петр и Феврония Муромские.
После смерти Ярослава Святославича «на Муроме и на Рязани остались дети его: Рос­тиславъ, да Святославъ, да Юрьи; и Ростиславъ да Святославъ были на Рязани, а Юрьи на Муроме». Так освещает положение дел Воскресенская летопись в статье под 6635 г. «Начало о великыхъ князехъ Рязанскихъ»51, хотя в статье «Начало Муромскымъ княземъ» имя Юрия уже отсутствует52. Это расхождение в описании состава одной семьи присутствует и в работе Д. Тихомирова, касающейся генеалогии князей рязанских и муромских. Поясняя генеалогию князей рязанских, он пишет: «Ярослав скончался, оставив Княжества, Рязанское и Муромское в наследство сыновьям своим: Ростиславу, княжившему в Рязане и Яро­славу в св. крещении (Н. Ш.) Юрию, княжившему в Муроме. В 1143 (Н. Ш.) году Ярослав или Юрий Ярославич Муромский скончался, а как детей у него не было, то по смерти его Муром и достался брату Ростиславу Рязанскому»53. О генеалогии князей Муромских Д. Тихомиров пишет так: «Дети его (т. е. Яро­слава. – Н. Ш.) Ростислав и Святослав (Н. Ш.) княжили: первый в Рязане, а последний в Муроме. У Ростислава Ярославича был сын Глеб, а у Святослава брата его, Владимир; а у Владимира Святославича сын Юрий, а у Юрия Владимир да Давид. Свято­слав Ярославичь, в 1143 (Н. Ш.) году скончался в Муроме, а сын его Владимир, в 1161 году, в Рязане»54.
Не эти ли источники положили начало ошибкам, осложнившим установление родословной муромских князей? Этот вопрос требует дополнительного исследования.
Теперь, обнаружив, что в Воскресенской летописи, в статье о муромских князьях потерян Юрий, а у Д. Тихомирова Юрий похоронен в 1143 г., выясним последствия этих ошибок. Они выразились в том, что муромская ветвь ведется от брата Ростислава, Святослава Ярославича. Насколько это оправдано, что с потерей Юрия как сына Яро­слава Святославича, мы получили его правнука Юрия – сына Владимира Свято­славича. Если о муромских князьях сохранилось не так много информации, то даты смерти многих их них летописи зафиксировали. Если вести родословную от сына Ярослава – Святослава, то известно, что Ярослав Святославич умер в 1129 г., а его праправнук Давыд умер в 1228 г., имея взрослых сыновей и замужнюю дочь. По генеалогическому правилу на столетие приходится время активной деятельности трех поколений, а здесь мы видим пять. То же самое получается, если мы возьмем столетний отрезок времени от рождения Яро­слава Святославича, поскольку дата его рождения достаточно точно определяется 1071-1072 гг., и до смерти в 1174 г. его правнука Юрия, у которого в 1169 и 1172 гг. сыновья ходили в военные походы на Новгород и волжских булгар, здесь снова проходит пять поколений.
Справедливость статьи Воскресенской летописи о князьях рязанских, где названы три сына Ярослава – Ростислав, Святослав и Юрий – подкрепляется сообщением Тверской летописи, которое подтверждает, что Юрий был сыном, а не правнуком Ярослава. Под 1203 г. сообщается: «Тоа же зыми, декабря въ 18, преставися Володимеръ Юриевичь въ Муроме, внукъ Ярославль Святославича»55.
Сообщение о смерти Юрия Ярославича в 1143 г. вошло в научный оборот и стало причиной еще одной генеалогической неточности. В Ипатьевской летописи под 1144 г. сообщается о том, что в одну неделю в. кн. Всеволод Олгович выдал замуж двух сестер Всеволодковных. Осиротевшие княжны приходились двоюродными ­сес­т­рами жене Всеволода – Рогнеде Мстиславовне и внучками Мономаху. Отдал Всеволод «едину за Володимера за Давыдовича, а другу за Яро­славича за Дюрдя»56. Владимир Давыдович приходился Всеволоду двоюродным братом и, если бы не ошибка, благодаря которой Юрий был вычеркнут из числа живых, то думается, не возникло сомнений в том, что «другу» сестру Всеволод также выдал за своего двоюродного брата Юрия Ярославича Муромского.
Часто совпадающие имена князей позволили видеть в Юрии Ярославиче или сына Ярослава Ярополковича, или сына Ярослава Святополковича. Сына Ярослава Ярополковича – Юрия – в летописях отыскать не удалось. Возможно, этот князь появился в результате ошибки в Тверской летописи, где под 1155 г. Юрий Владимирович Долгорукий назван Юрием Ярославичем57. То, что это ошибка, подтверждается текстами других летописей. Но если бы даже такой князь существовал, то для жениха был бы староват, т. к. его отец умер в 1102 г.58 и к 1144 г. этому Юрию было бы не менее 44 лет.
Что касается Юрия, внука Святополка, то его кандидатура вряд ли бы устроила Рогнеду Мсти­славну. Дело в том, что отец Юрия, Ярослав, был женат вторым браком на сестре Рогнеды. Женился Ярослав в 1113 г., а в 1118 г. выгнал жену, чем вызвал негодование ее деда Владимира Мономаха59. Об этом событии Мономах даже написал в своем «Поучении»: «И потом ходили к Владимиру на Ярославца, не стерпев злодеяний его»60. Поэтому кандидатура Юрия, внука Святополка, отклоняется по двум причинам. Если он был сыном Мстиславны, то приходился Всеволодковне двоюродным племянником. Если Юрий был рожден от другого брака Ярослава, то внучки Мономаха, помня о «злодеяниях» отца его, об оскорблении, нанесенном их сестре, в эту семью не вошли. А то, что Рогнеда и Всеволод поженили своих двоюродных сестер и братьев, является вполне понятным решением.
Таким образом, выявив недостоверность сведений о смерти Юрия Ярославича в 1143 г., делаем два важных вывода. После смерти Ярослава в 1129 г. в Муроме оставались три его сына: Святослав, Ростислав и Юрий, который продолжил муромскую ветвь Святославичей и который в 1144 г. женился на дочери Агафьи Владимировны, внучке Мономаха.
В следующих немногочисленных сообщениях летописей отчество князя не указывается, его называют Юрием Муромским. У Юрия известны два сына – Владимир и Давыд, причем родство их определяется на основании единственного сообщения 1187 г.61 Повторяющиеся имена муромских князей и отсутствие указаний на родителей привели к тому, что два князя, носившие имя Давыд, стали при составлении родословной одним лицом. На это указывает Тверская летопись, где под 1213 г. значится Давыд Муромский Владимирович62. У Давыда Владимировича были сыновья Святослав и Юрий, а у его брата Юрия сын Олег. В этот же период времени известны князь Яро­слав, женившийся в 1226 г. на дочери Мстислава Удалого и княжна, вышедшая около 1216 г. замуж за Святослава Всеволодовича.
На основании вышеизложенного родословная муромских князей XI-XIII вв. выглядит таким образом:
Теперь обратимся к десяти древнерусским летописям, в которых сохранилось наибольшее число упоминаний муромских князей. Если по количеству сообщений эти источники близки друг другу, то отличаются полнотой сведений. Почти во всех имеются разночтения, хотя многие из разночтений различаются только орфографией или порядком слов. Анализ разночтений, касающихся сообщений о муромских князьях, позволяет сделать вывод, что существовало несколько независимых друг от друга источников, где присутствовали сведения о жизни муромских князей.
Отмечается, что в более поздних сводах такие сведения сокращались или вовсе не включались в состав нового списка. Так, самые ранние летописи – Ипатьевская, Лаврентьевская, Летописец Переяславля Суздальского – сообщая о смерти Юрия Ярославича в 1174 г., дают самую полную информацию, хотя тексты различаются орфографией и порядком слов. В Ипатьевской летописи читаем: «В томъ же лете преставися Дюрьдий князь Муромьский, месяца генваря 19 день, и положенъ бысть у Христови церкви въ Муроме, юже самъ создалъ»63. Московский летописный свод и Воскресенская летопись сообщают, что «того же лета преставися князь Юрьи Муромьски генваря 19»64. Тверская, Львовская и Ермолинская дают самый короткий вариант: «Того же лета преставися князь Юрий Муромский»65. Но эти же три летописи дают наиболее полные сведения о муромских князьях в связи с событиями 1220 г., когда в поход на Болгар «Давыдъ Муромский посла сына Святослава Давыдича, а братъ его Юрий сына Олега Юриевича»66. Московский летописный свод, Воскресенская летопись не указывают родство Давыда и Юрия67, в Никоновской летописи под 1219 г. отразились сообщения двух источников68, в Лаврентьевской и Троицкой эти сведения полностью отсутствуют. Единственное сообщение, по которому определяется родство Владимира и Давыда Юрьевичей, касается событий 1187 г., когда на свадьбе Все­славы Всеволодовны во Владимире присутствовал Давыд и где его единственный раз называют по отчеству: «Бе на свадбе из Мурома и Давыдъ Георгиевичъ»69, – и в этот же год со Всеволодом на Рязань идет Владимир Юрьевич Муромский70. Такие сведения вновь присутствуют в самых ранних списках: Летописце Переяславля Суздальского, Лаврентьевской, а также Троицкой летописях. События 1187 г., без сообщения о свадьбе Всеславы и упоминаний о Давыде Юрьевиче, но с известием о походе на Рязань, в т. ч. и Владимира Юрьевича, присутствуют в Московском летописном своде, Воскресенской, Никоновской, Тверской, Львовской летописях. Причем, в Тверской, Львовской и Никоновской отсутствует отчество Владимира. Ермолинская летопись сообщает о свадьбе Всеславы, но без упоминаний о Давыде Юрьевиче. Очень серьезные разночтения присутствуют в сообщениях о событиях под Пронском в 1207, 1208 гг. Московский летописный свод и Воскресенская летопись под 1207 г. пишут о том, что Всеволод Юрьевич, взяв Пронск, посадил в нем тиуна, «а Изяславу съ братома своима раздели имъ отчину ихъ»71. Тверская, Львовская, Ермолинская, под тем же 1207 г. пишут о том, что Всеволод разделил «вотчину» трем братьям: Глебу, Олегу и Изяславу, не упоминая о тиуне72. Под 1208 г. Лаврентьевская, Троицкая и Никоновская летописи пишут, что Всеволод посадил в Пронске Олега Владимировича73, а Летописец Переяславля Суздальского под 1208-1209 гг. дает оригинальное сообщение о том, что в Пронске Всеволод посадил Давыда Муромского и посадника Ослядюка. В 1209 г. Олег, Глеб, Изя­слав и Кир Михаил привели к Пронску половцев. Давыд выехал к ним из города со словами, что на Пронск он не претендует, здесь посадил его Всеволод, и он готов город отдать и идти «въ свою волость». «И уладишася с ним и иде Давыдъ къ Мурому»74. Эти серьезные разночтения говорят о двух, а, возможно, и трех источниках, откуда брались сведения о муромских князьях при составлении новых сводов. 
Самые полные сведения, дающие представление о ситуации, сложившейся в Муроме после смерти Ярослава Святославича, присутствуют в Киевской летописи, входящей в состав Ипатьевской. Они охватывают период с момента вокняжения Ярослава в Чернигове в 1123 г. до смерти Юрия Ярославича в 1174 г. Только в Ипатьевской летописи сохранились сведения о событиях, последовавших после того, как в 1145 г. в Муроме умер Святослав Ярославич. Из этого сообщения видно, что Святослав был старшим в семье и то, что Муром был главным городом княжества Муромо-Рязанского. «Той же зиме умре Святославъ, сынъ Ярославль, у Мюроме, а братъ его Ростиславъ седе на столе, а Рязаню послаша меншего Ростиславича Глеба»75. Дальнейшие события говорят о том, что Ростислав жестко обошелся со своим племянником Владимиром Святославичем. Под 1146 г. читаем: «В то же время, Божьемъ милосердьем, прибеже отъ строя Святославичь Володимиръ, Ярославль внукъ, къ Святославу, Новугороду»76. Очевидно отношения Ростислава с племянником сильно обострились, и тот, бежав от дяди родного к двоюродному, нашел в Святославе Олговиче покровителя, благодаря которому получил надел в Рязанской земле. То, что в это время под Рязанью подразумевался не город, а земля, где имели уделы и представители других ветвей, следует из сообщений Никоновской летописи 1114-1129, 1131, 1134, 1147-1149 гг. Рязанскими землями с 1145 г. стремится полностью завладеть Ростислав Ярославич. Были владения в Рязанской земле и у Святослава Олговича. Так, направляясь в 1147 г. к Долгорукому в Москву, Святослав шел «съ Резани изъ Тешилова» с сыном Олегом и Владимиром Святославичем77. В Москве они были встречены Долгоруким с большими почестями, а при отъезде были даны многочисленные дары и самому Святославу, «и сынови его Олгови и Володимиру Святославичю»78. К этому времени проявляются сложные отношения между Ростиславом Ярославичем и его муромскими родственниками, державшими сторону Долгорукого. Союзнические отношения с Юрием Владимировичем сложились, очевидно, у Юрия Ярославича и по той причине, что он был женат на племяннице суздальского князя. Ростислав же стремился к союзу с Мстиславичами. В 1146 г. он вступил в союз с Изяславом Мсти­славичем, помогая ему против Долгорукого, «воюя волость его». Долгорукий, шедший на помощь Святославу Олговичу, должен был вернуться. Его сыновья Ростислав и Андрей пошли к Рязани, чтоб наказать Ростислава, «Ростиславъ же выбеже изъ Рязаня в Половце къ Ельтукови»79. И в 1147 г. Изяслав собирал силы против дяди в т. ч. и в Рязани. Но Долгорукий всячески препятствовал этому союзу. Так, в 1152 г., воюя с Изяславом, он послал за помощью и в Рязань. Тогда Ростислав Ярославич с «братьею», с рязанцами и муромцами, вынужден был пойти вместе с Юрием, «а не отрекоша ему»80. Но, судя по оригинальному сообщению Львовской летописи под 1154 г., Долгорукий не доверял рязанскому князю, а, скорее всего, Ростислав и не скрывал своего желания к союзу с племянниками Юрия. Поэтому в 1154 г. Юрий изгнал Ростислава в «половци», а в Рязани посадил сына Андрея. Но Ростислав, «совокупя Половцы поиде на Ондрея ночью». Неожиданное нападение привело к тому, что часть андреевой дружины была перебита, часть взята в плен, а сам Андрей «едва утече об одном сапоге». Бежал Анд­рей сначала к Мурому, что вновь подтверждает тесный союз князя муромского с суздальскими князьями, а уже затем возвращался домой в Суздаль81. В 1155 г. Рязанский князь скрепил свои отношения со Смоленским князем крестным целованием. Ростислав Мстиславич «целова хрестъ съ братьею своею съ Рязанскими князи, на всей любви; они же вси зряху на Рости­слава, имеяхуть и отцемъ собе»82.
В зависимости от применяемой системы летоисчисления, в летописях ряд событий имеет различную датировку. В Ипатьевской летописи под 1162 г. сообщается: «Том же лете преставися Володимиръ князь Рязани сынъ Святославль, внукъ Ярославличь»83. У Владимира, благодаря поддержке Святослава Олговича, был какой-то удел в Рязанской земле. Судя по отсутствию сведений о Владимире после 1147 г., он мог с дядей примириться и входить в число т. н. «князей рязанских». О семье и детях Владимира сведений нет, поэтому его земли могли отойти к семье Ростислава, и пос­ле 1162 г. вся Рязанская земля могла полностью принадлежать роду Ростислава Ярославича.
Муромский князь Юрий Ярославич, а затем и его потомки, навсегда связали свои союзнические отношения с владимиро-суздальскими князьями. Это было обусловлено соседством княжеств и подкреплялось династическими браками. Сейчас известны уже три таких брака. Как говорилось выше, Юрий Ярославич в 1144 г. женился на племяннице Долгорукого, дочери его кровной сестры Агафьи Владимировны. В связи с этим родством в летописях впервые появляется такое понятие, как «муромская помощь». Андрей Боголюбский отправил помощь во Вжищ юному князю Святославу Владимировичу, ставшему чуть позже его зятем. Муромскому князю Святослав приходился по отцу двоюродным племянником, а его жене – родным. Андрей отправил сына Изяслава «съ всемъ плъкомъ, и муромьскаа помочь с нимъ»84. 
Около 1215-1217 гг. на муромской княжне женился Святослав Всеволодович (род. 1196 г.), а в 1226 г. Ярослав Всеволодович просватал за муромского князя Ярослава свою свояченицу, дочь Мстислава Мстиславича.
Юрий Муромский в 1164 г. вместе с Андреем Боголюбским участвует в походе на волжских булгар85. Впоследствии в военных походах на Новгород, Булгар, Киев, участвовали уже сыновья Юрия и Андрея. Судьба этих князей сложилась таким образом, что Юрий Ярославич умер за полгода до убийства Андрея, в январе 1174 г. «Том же лете преставися князь муромскыи Георгии месяця генваря въ 19 день, и положиша и у Христовы церкви в Муроме, яже бе самъ създалъ»86. Это сообщение дает повод задуматься, как выглядел муромский храм, строящийся одновременно с храмами Андрея Боголюбского. То, что был он белокаменным, подтверждают немногочисленные находки в Муроме белокаменных фрагментов ­храма XII в.
В период княжения Всеволода Юрьевича, а затем его сына Георгия, муромские князья неоднократно упоминаются как участники совместных походов на Булгар, Рязань, Пронск. В самых ранних летописных списках присутствуют известия, по которым можно судить о тесном общении князей муромских и владимирских и в мирное время. Будучи двоюродными племянниками Всеволода, Владимир и Давыд присутствуют на свадьбах его детей. Владимир умер 18 декабря 1203/1204/1205 г. До этого по имени он упоминается трижды: два раза как участник походов и один раз как гость на свадьбе Константина во Владимире в 1196 г.87 Давыд же, напротив, до кончины Владимира упоминается как участник похода на Рязань один раз и два раза о нем говорится как о госте на свадьбе Всеславы в 1187 г. и Константина в 1196 г. 
Поскольку имя Владимира в летописях появляется раньше и пишется первым, можно считать, что он был старше Давыда. Так как выяснилось, что в муромском княжеском доме было два Давыда, то велика вероятность того, что именно Владимир и Давыд Юрьевичи были теми братьями, о которых говорится в «Повести о Петре и Февронии». Поскольку Владимир – имя княжеское, он мог носить в крещении имя Павел, а Давыд, принимая постриг, в память о брате принял имя Петр. То, что оба Давыда это имя получили в крещении, является бесспорным и подтверждается летописными сообщениями. Но Давыд-Петр мог принять схиму и вновь принять имя Давыд. Предположение о том, что именно об этих князьях говорится в повести, подкрепляется тем, что братья совместно княжили в Муроме и Владимир-Павел умер первым, оставив Муром брату. О детях Давыда Юрьевича сведений нет, что также соответствует сюжету повести. И есть сообщение Летописца Переяславля Суздальского 1208-1209 гг., где рассказано о том, что Всеволод посадил Давыда в Пронске. В этих событиях присутствует факт ухода Давыда из Мурома, его изгнание, но только из Пронска, и возвращение князя в Муром. Время смерти Давыда Юрьевича неизвестно.
В конфликте владимирских князей Георгия и Константина в 1213 г., на стороне Георгия участвовал Давыд Владимирович. Тверская летопись в своем составе под 1203, 1213, 1220 и 1226 гг. сохранила ценные сведения, помогающие восстановить родословную муромских князей. Львовская и Ермолинская летописи также сохранили в своем составе сведения о том, что у Давыда, судя по характеру сообщений, был младший брат Олег. У братьев были сыновья. Наличие еще одного брата и детей у Давыда, умершего в 1228 г., исключает возможность его отождествления с Петром.
Оригинальное сообщение Лаврентьевской летописи под 1228 г. говорит и о предшествовавшей смерти Давыда смерти его сына, не названного по имени88. Велика вероятность того, что это был Святослав. Под этим же годом говорится о сыне Давыда – Георгии89. Чьими детьми были Яро­слав и жена Святослава Всеволодовича, сказать однозначно нельзя, но предпочтительней является версия, что Давыда Владимировича.
Неизвестно, кто из муромских князей остался в живых после нашествия Батыя. Самые поздние известия на период XIII в. дают сведения о том, что в живых остался Ярослав. В 1248 г. он выдал дочь Марию замуж за семнадцатилетнего ростовского князя Бориса Васильковича90. Мария Ярославна умерла в Ростове в 1297 г.91
 
1 Смирнов Ю. М. Вероятность реконструкции и реконструкция вероятности // Уваровские чтения-VII. – Муром, 2011. – С. 308.
2 Там же. – С. 309.
3 Шиман Н. Б. Ярослав Всеволодович и его семья. Статистические показатели на материале летописных сводов // Уваровские чтения-VII. – Муром, 2011. – С. 249-250.
4 ПСРЛ. – М., 1965. – Т. 15. – С. 113-114.
5 РЛ. – Рязань, 2001. – Т. 11. – С. 100.
6 ПСРЛ. – СПб., 1841. – Т. 5. – С. 134.
7 Там же. 
8 ПСРЛ. – М., 1965. –Т. 15. – С. 144.
9 РЛ. – Т. 11. – С. 106, 107.
10 Там же. – С. 123-127.
11 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 165-166.
12 Там же. – С. 166.
13 Там же. – С. 145.
14 Назаренко А. В. О династических связях сыновей Яро­слава Мудрого // Отечественная история. – 1994. – № 4-5. – С. 181-194.
15 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.-Л., 1950. – С. 161.
16 Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия середина XII – середина XIII в. – М., 1990.
17 Назаренко А. В. Указ. соч.
18 Латиноязычные источники...
19 Хожение Даниила, игумена Русской земли // Сокровища древнерусской литературы. – М., 1984. – С. 78.
20 Латиноязычные источники...
21 РЛ. – Т. 11. – С. 139.
22 Там же. – С. 165.
23 Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях // Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-XIIвеков. – М., 2001. – С. 539.
24 Латиноязычные источники...
25 ПСРЛ. – Л., 1926-1928. – Т. 1. – С. 173.
26 Там же.
27 РЛ. – Т. 11. – С. 140.
28 Там же.
29 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 176.
30 РЛ. – Т. 4. – С. 126.
31 Новгородская первая. – С. 161.
32 РЛ. – Т. 11. – С. 141.
33 Там же. – С. 143.
34 Хожение Даниила... – С. 30.
35 РЛ. – Т. 11. – С. 143.
36 Там же. – С. 157-158.
37 Там же. – С. 160.
38Латиноязычные источники... 
39 РЛ. – Т. 11. – С. 167.
40 Там же. – С. 181.
41 Там же. – С. 185.
42 Там же. – С. 203.
43 Там же. – С. 206.
44 Там же. – С. 207.
45 Там же. 
46 Зотов Р. В. О Черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. – СПб., 1892. – С. 176.
47 Назаренко А. В. О династических связях... – С. 184.
48 РЛ. – Т. 11. – С. 209.
49 Там же. – С. 210.
50 Там же. – С. 211.
51 РЛ. –Т. 2. – С. 320.
52 Там же. – С. 322.
53 Тихомиров Д. Исторические изследования о генеалогии князей: Рязанских, Муромских и Пронских. – М., 1844. – С. 8.
54 Там же. – С. 19-20.
55 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 293.
56 РЛ. – Т. 11. – С. 226-227.
57 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 223.
58 РЛ. – Т. 11. – С. 182.
59 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 191-192.
60 ПСРЛ. – Т. 1. – С. 175.
61 Летописец Переяславля Суздальскаго, изд. К. М. Оболенским. – М., 1851. – С. 100.
62 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 313.
63 РЛ. – Т. 11. – С. 394.
64 РЛ. – Т. 8. – С. 116; Т. 2. – С. 125.
65 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 249; РЛ. – Т. 4. – С. 165.
66 Там же. – С. 330, 195.
67 РЛ. – Т. 8. – С. 160; Т. 2. – С. 173.
68 ПСРЛ. – СПб., 1885. – Т. 10. – С. 83.
69 Летописец Переяславля Суздальскаго. – С. 100.
70 Там же. 
71 РЛ. – Т. 8. – С. 147; Т. 2. – С. 159.
72 ПСРЛ. – Т. 15. – С. 306.
73 ПСРЛ. – Т. 1. – С. 298; Т. 10. – С. 57.
74 Летописец Переяславля Суздальскаго. – С. 108-109.
75 РЛ. – Т. 11. – С. 227.
76 Там же. – С. 234.
77 ПСРЛ. – СПб., 1862. – Т. 9. – С. 172.
78 РЛ. – Т. 11. – С. 241.
79 Там же. – С. 240.
80 Там же. – С. 314.
81 РЛ. – Т. 4. – С. 153.
82 РЛ. – Т. 11. – С. 331-332.
83 Там же. – С. 355.
84 Там же. – С. 348.
85 РЛ – Т. 8. – С. 102.
86 РЛ. – Т. 11. – С. 394.
87 Летописец Переяславля Суздальскаго. – С. 102.
88 ПСРЛ. – Т. 1. – С. 312.
89 Там же. 
90 Там же. – С. 471.
91 Там же. – С. 528.
дата обновления: 15-02-2016