Опыт изучения типологии удмуртской православной сельской семьи конца XVIII века (на основе анализа духовной росписи 1795 года)

Т. А. Васина (Ижевск)

ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ ТИПОЛОГИИ УДМУРТСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ СЕЛЬСКОЙ СЕМЬИ КОНЦА XVIII в. (НА ОСНОВЕ АНАЛИЗА ДУХОВНОЙ РОСПИСИ 1795 г.)

Духовные росписи, или исповедные ведомости, были введены в России указом Петра I от 17 февраля 1718 г. с целью выявления раскольников для их последующего налогообложения. Росписи представляли собой именные списки православных прихожан и членов их семей, как бывших на исповеди, так и «уклонившихся» от нее, а также раскольников1. В качестве исторического источника для изучения типологии семьи духовные росписи представляют большой интерес, поскольку содержат сведения о числе дворов в приходе, количестве людей (мужского и женского пола), включают фамилии и имена главы семьи и ее членов, указывают степень родства и возраст жителей по каждому селению церковного округа. В то же время следует помнить, что в духовные росписи вносились имена детей лишь с шестимесячного возраста, т. е. в действительности людность и структура семей могли быть несколько больше и сложнее указанных.

Анализируемая здесь духовная роспись 1795 г. представляет собой посемейный список прихожан православной Димитриевской церкви, первой деревянной церкви Камско-Воткинского завода. Данный архивный источник содержит сведения о семейной структуре духовенства, чиновников горного ведомства, приказнослужителей, рядовых солдат, дворовых людей, мастеровых и приписных крестьян, проживавших как в поселке Камско-Воткинского завода, так и в сельских населенных пунктах завод­ской округи. Объектом настоящего исследования послужили указанные в духовной росписи 1795 г. новокрещенные удмурты2, являвшиеся коренными жителями этого региона и принадлежавшие к крестьянскому сословию. Изучение типологии семьи этой этнической категории населения представляет большой интерес.

В ходе работы над архивным документом были проанализированы 242 семьи новокрещенных удмуртов, проживавших в 162 дворах (и еще 32 двора не были рассмотрены вследствие недостачи листов в деле). Это жители ряда населенных пунктов Сарапульского округа Вятского наместничества (ныне Воткинского и Шарканского районов Удмуртской республики): д. Быгов (Быги), поч. Билиб, поч. Евсин (Евсино), д. Едыгрон, поч. Ляльшур, д. Пашурская (Пашур), д. Сюрсовай, д. Чужегово, д. Шегьян, д. Попья. Всего было учтено 1022 человек мужского и 1081 – женского пола.

Основными критериями определения форм семейной организации выбраны поколенный и родственный состав, число супружеских пар и людность семьи.

Исследование духовной росписи показало, что в конце XVIII в. по числу поколений у православных прихожан-удмуртов Димитриевской церкви Камско-Воткинского завода наблюдалось четыре типа семей: одно-, двух-, трех- и четырехпоколенные (Табл. 1). К первой категории относились одинокие (холостые жильцы, вдовы), бездетные супружеские пары и супружеские пары, с которыми проживали младшие братья мужа. Двухпоколенные семьи включали супружеские пары с детьми и другими родственниками (братом или сестрой, снохой, племянниками), в их число также входили братские семьи (женатые братья с детьми). К трехпоколенным принадлежали домохозяйства с родителями, детьми и внуками, а также женатыми племянниками с детьми и братские семьи (женатые братья с детьми и внуками), к четырехпоколенным – соответственно домохозяйства с родителями, детьми, внуками и правнуками.

Таблица 1

Типы семей новокрещенных удмуртов – прихожан Димитриевской церкви Камско-Воткинского завода в 1795 г. (указано количество домохозяйств)3

В среде крестьян из числа новокрещенных удмуртов, согласно духовной росписи 1795 г., преобладали двухпоколенные семьи: они насчитывали 127 домохозяйств или 52,48 % общего числа семейств. На втором месте по численности стояли трехпоколенные семьи, которые охватывали 103 домохозяйства (42,56 %). Однопоколенных семей было выявлено 7 (2,89 %), а четырехпоколенных – 5 (2,07 %).

По характеру родства у новокрещенных удмуртов-прихожан Димитриевской церкви в 1795 г. также было выявлено несколько форм семейной организации: одинокие, малые, расширенные и сложные семьи (Табл. 1). К первой категории принадлежали главным образом не имевшие родственников вдовы и холостые мужчины, преимущественно жильцы. В конце XVIII в. данный тип семьи не был широко распространен: он охватывал всего трех человек, что составляло 1,24 % общего числа семей.

Малые (нуклеарные) семьи удмуртов включали супружеские пары (2 домохозяйства, или 0,83 %) и супружеские пары с детьми (51 домохозяйство, или 21,07 %), полные и неполные. Кроме того, были выявлены и другие, небольшие по численности и несложные по структуре виды домохозяйств, представлявшие собой различные этапы так называемого «жизненного цикла» семьи: это супружеская пара, с которой совместно проживали несовершеннолетние брат и сестры мужа; супружеская пара, с которой проживала сноха (вдова брата мужа); дед, воспитывающий внуков; вдовец, проживающий со своей снохой – вдовой сына. В целом некрупные семьи охватывали 57 домохозяйств или 23,55 % общего их числа.

Расширенные двухпоколенные семьи представляли собой переходную форму от малой семьи к сложной и включали домохозяйства с родителями, детьми и другими родственниками: снохой – 15 семейств, братом или сестрой родителей – 8, племянниками – 3 и братом и племянником – 1 семья. Следовательно, всего расширенные семьи охватывали 27 домохозяйств или 11,16 % их общего количества.

Наибольшей численностью и вариативностью в 1795 г. характеризовались сложные трех- и четырехпоколенные семьи удмуртов. Так, братские двухпоколенные семьи охватывали 47 домохозяйств, братские трехпоколенные – 18. При этом данные виды семей имели значительное число вариаций: зафиксировано совместное проживание двух, трех и четырех женатых братьев как с несовершеннолетними, так и женатыми детьми (и внуками). В некоторых случаях в этих семьях выявлено проживание младших братьев и сестер, еще не создавших собственной семьи (либо вдовцов, утративших семью), а также снох – вдовы одного из братьев с детьми (иногда внуками), племянников-сирот (в том числе женатых, с детьми). Кроме того, отмечены семьи, сформированные как вдовами двух братьев (с детьми и внуками), так и женатым братом и замужней сестрой (с детьми и внуками). Сложные семьи, включающие родителей, детей и внуков, насчитывали 76 домохозяйств; родителей, детей, внуков и племянников (в том числе женатых, с детьми) – 9; родителей, детей, внуков и правнуков – 5, итого сложные семьи охватывали 155 домохозяйств или 64,05 %.

Следует отметить, что в конце XVIII в. удмурты-прихожане православной Димитриевской церкви Камско-Воткинского завода отличались значительной долей неполных семей (в которых отсутствовал один из родителей в первом или втором поколении, чаще всего по причинам смерти или несения военной службы). Неполные семьи насчитывали более трети домохозяйств – 38,84 %. В большей степени данная цифра касалась женщин, оставшихся без мужей. Всего в 242 семьях было выявлено 55 вдов и 25 солдаток против 31 вдовца, т. е. доля одиноких женщин в два с половиной раза превосходила численность одиноких мужчин (разумеется, условно одиноких, т. к. они проживали в большом кругу семьи, имели детей и других родственников). Средний возраст вдовцов и вдов составлял соответственно 59,6 и 53,9 лет, солдаток – 33,4 года.

По количеству супружеских пар семьи удмуртов были относительно небольшими: доминировали домохозяйства с одной супружеской парой, которые охватывали 90 семейств или 37,19 %. Второе по распространенности место занимали семьи с двумя супружескими парами – 78 домохозяйств (32,23 %), еще в 20 домохозяйствах (8,26 %) супружеские пары отсутствовали. Тем не менее, в 27 семьях (11,16 %) отмечено проживание трех супружеских пар, в 20 (8,26 %) – четырех, в пяти (2,07 %) – проживали пять супружеских пар, еще в двух случаях отмечено совместное проживание шести и восьми супружеских пар.

В большинстве семей (228, или 51,35 %) муж был старше жены (разница в возрасте составляла от 1 до 41 года), в 137 парах (30,86 %) жена была старше мужа (на 1-10 лет) и в 79 случаях (17,79 %) супруги были одного возраста (Табл. 2).

Таблица 2

Возраст мужа и жены в супружеских парах новокрещенных удмуртов (1795 г.)4

Преобладали семьи людностью 6-9 человек: они насчитывали 40,90 % общего числа домохозяйств (Табл. 3). Значительное место (29,35 %) занимали семьи из 10-19 родственников. В 3,72 % домохозяйств совместно проживали от 20 и более человек.

Таблица 3

Размеры семей удмуртов - прихожан Димитриевской церкви Камско-Воткинского завода в 1795 г.5

Средний размер удмуртской семьи составлял 8,7 человек. При этом самыми крупными не всегда являлись четырехпоколенные семьи, чаще всего – братские и сложные трехпоколенные, где с родителями жили несколько женатых сыновей. Например, семья Тихона Степанова из д. Попья охватывала 18 человек: кроме главы семьи, его жены, детей и снохи домохозяйство включало еще двух женатых братьев с малолетними детьми и двух несовершеннолетних братьев и сестру. Братская трехпоколенная семья Якова Титова из д. Быгов насчитывала 23 родственника: четырех женатых братьев с детьми, старший из которых – глава домохозяйства – имел внуков. Но наиболее крупной была семья Филимона Васильева из д. Пашурской, которая включала 37 человек (двух женатых братьев, каждый из которых имел несколько взрослых сыновей и внуков).

В большинстве случаев (61,11 %) двор принадлежал одной семье, в 48 дворах (29,63 %) было зафиксировано по две семьи, в 13 (8,03 %) – по три, и в двух дворах (1,23 %) проживали по четыре семьи (включая жильцов, семейных и одиноких). Средний размер двора составлял 13 человек.

Наконец, проведенный по материалам духовной росписи 1795 г. анализ общей демографической ситуации характеризует удмуртскую православную сельскую семью в качестве ячейки воспроизводства населения. Был исследован половозрастной состав домохозяйств с выделением пятилетних градаций возрастных категорий (Табл. 4).

Таблица 4

Половозрастная структура семей новокрещенных удмуртов в 1795 г.

Как видно из табл. 4, общая демографическая ситуация в приходе Камско-Воткинской Димитриевской церкви отличалась преобладанием лиц молодого возраста: дети и подростки до 14 лет составляли в домохозяйствах удмуртов 42,31 % жителей обоего пола, молодые от 15 до 24 лет – 18,66 %, люди зрелого возраста (25-59 лет) – 34,41 %, пожилые (60-74 года) – только 3,19 %, лица старческого возраста (свыше 75 лет) – 1,29 % и долгожители (более 90 лет) – всего 0,14 % коренного населения церковного округа. Наибольший процент среди прихожан мужского пола составляли 10-14-летние дети, женского пола – девочки 5-9 лет. Возрастная категория до одного года охватывала небольшую группу детей, поскольку, как было отмечено выше, в духовную роспись 1795 г. были включены младенцы от шести месяцев. При этом в малолетнем возрасте наблюдался небольшой перевес детей мужского пола. Причиной тому было преобладание числа родившихся мальчиков над количеством родившихся девочек. Согласно метрической книге, в 1795 г. в удмуртских семьях родилось 40 детей – 22 мальчика и 18 девочек7 (в пересчете на 100 родившихся мальчиков приходилось 81,8 родившихся девочек). Следовательно, воспроизводство населения мужского пола опережало воспроизводство населения женского пола. Тем не менее, приведенные в табл. 4 данные свидетельствуют, что в зрелом возрасте (особенно в 15-39 лет) доля населения женского пола несколько превысила долю мужского (вероятно, вследствие высокого уровня смертности трудоспособных мужчин). С другой стороны, среди долгожителей женщины не были выявлены. В целом возрастные показатели мужской и женской части удмуртского населения были достаточно схожими.

В качестве еще одной особенности удмуртской семьи как ячейки воспроизводства населения можно назвать низкий коэффициент брачности. Так, в 1795 г., согласно метрической книге, новокрещенными удмуртами – прихожанами Димитриевской церкви Камско-Воткинского завода – было заключено 19 браков8 (что составило почти четвертую часть или 24,4 % от общего числа венчаний по приходу). С учетом численности удмуртского населения в церковном округе (по духовной росписи – 2103 человека обоего пола) коэффициент брачности равнялся всего 9 венчаниям на 1000 прихожан-удмуртов, т. е. один брак приходился на 111 жителей. Браки были виролокальными (жена проживала в семье мужа) и гомогамными9 (внутри своей этнической группы). Соответственно в конце XVIII в. невысоким был и коэффициент рождаемости: 19 детей на 1000 человек (или одно рождение на 53 жителя). Но т. к. смертность новокрещенных удмуртов в 1795 г. не выявлена (в метрической книге в числе умерших отмечены лишь заводские служители, крестьяне, солдаты и духовенство)10, то можно говорить о наличии положительного демографического баланса.

Таким образом, анализ духовной росписи 1795 г. показал преобладание в среде новокрещенных удмуртов – прихожан православной Димитриевской церкви Камско-Воткинского завода сложных семей – неразделенных отцовских и братских. Данные виды семейной организации отличались наибольшей вариативностью структуры. В то же время при наличии существенной доли трехпоколенных семейств доминировали двухпоколенные. Средний размер семьи соответствовал людности крестьянского домохозяйства России, но встречались и особо крупные семьи. В целом результаты проведенного исследования совпадают с выводами М. В. Гришкиной о возрастании со второй половины XVIII в. удельного веса усложненных вариантов удмуртской семьи, имеющих трехпоколенную структуру и многолюдный состав11.

1 Православные храмы Удмуртии: Справочник-указатель. – Ижевск, 2000. – С. 29.

2 ЦГА УР. - Ф. 409. - Оп. 1. - Д. 20. - Л. 253-278об.

3 Там же.

4 Там же.

5 Там же.

6 Возраст двух мужчин не выявлен вследствие недостачи листов в деле. См.: там же.

7 Там же. - Л. 291-307об.

8 Там же. - Л. 308-311об.

9 Мотревич В. П. Историческая демография России. – Екатеринбург, 2000. – С. 34.

10 ЦГА УР. - Ф. 409. - Оп. 1. - Д. 20. - Л. 312-315.

11 Гришкина М. В. Удмуртская семья в XVIII – первой половине XIX вв. // Семейный и общественный быт удмуртов в XVIII–XX вв. – Устинов, 1985. – С. 15.