поиск по сайту
Автор: 

И. В. Турусов (Нижний Новгород)

 

ОКСКИЙ РАЗБОЙНИК РОЩИН В НИЖЕГОРОДСКИХ И ВЛАДИМИРСКИХ ПРЕДАНИЯХ

 

Атаман Кузьма Рощин – герой народных преданий, известных нам до недавнего времени лишь по записям, сделанным в деревнях и селах Выксунского района Нижегородской области. Считалось, что разбойник Рощин является исключительно местным фольклорным персонажем, ничем другим не отличающимся от многочисленных нижегородских разбойников, народные рассказы о которых записывались в различных районах области. Рассказы о Рощине были известны, в первую очередь, по фольклорному сборнику «Предания и сказки Нижегородской области» (1951), составленному московской писательницей-фольклористом Н. Д. Комовской(1897-1986), побывавшей в Выксун-ском районе в 1937 г. по командировке Союза совет-ских писателей, и по некоторым записям фольклорных экспедиций Горьковского государственного университета 1958, 1964, 1972, 1981 и 1985 гг. и представляли собой в основном типологические разбойничьи мотивы. Именно типологичность мотивов рощинских преданий отмечали В. К. Соколоваи Н. А. Криничная,2упоминавшие предания о Рощине в своих монографиях.

В преданиях не сообщалось, в какое время жил и разбойничал атаман Рощин, однако чаще всего его похождения соотносились с деятельностью заводчиков братьев Ивана и Андрея Баташовых, основавших в 1750 - 1770-х гг. выксунские металлургические заводы.

Более того, на основании выводов, сделанных Н. Д. Комовской, было принято считать, что разбойник Кузьма Рощин – в большей части фольклорная фигура, т. к. «в архивах и различного рода историче-скихдокументах нет упоминания о Рощине»,а в самом появлении этих преданий огромную роль сыграли образы Разина и Пугачева, «давшие основу для создания созвучного им образа героя чисто местного происхождения – Кузьмы Рощина».4

В то же время высказывались сомнения и по поводу сугубо выксунского происхождения преданий о Кузьме Рощине. Так, например, во время обсуждения доклада Н. Д. Комовской о фольклоре Горьков- скойобласти на заседании фольклорной секции Союза советских писателей 16 апреля 1938 г. фольклорист Б. И. Богомолов заметил, «что очень рискованно за-ключать, на основании этих легенд, что Кузьма Рощин именно там жил и там разбойничал… В осеннюю экспедицию в Белозерье по следам братьев Соколовых мы записали очень интересную песню о Кузьме Рощине».5

Следует заметить, что, несмотря на свою из- вестность, фигура разбойника Кузьмы Рощина ни в ХIХ, ни в ХХ вв. нижегородских исследователей-фольклористов не привлекала.

Изыскания, проведенные нами в различных архивах, позволили установить, что атаман Рощин – реальное историческое лицо. В фондах Арзамасской Провинциальной канцелярии (РГАДА) нам удалось обнаружить показания крестьянина Сергея Афанасьева, бежавшего с выксунского завода Баташовых «на реку Оку к разбойнику Муромского уезда из крестьян господ Салтыковых Петру Иванову сыну Рощину для общего с ним разбоя… в лес, называемый Рожнов бор»,6 и его отца, Афанасия Никитина, побывавшего в отряде Рощина у своего сына,а также сообщение о нападении отряда Рощина на суда заводчика А. Р. Баташова междуКасимовым и Елатьмой 22 апреля 1775 г.8 и предписания в Кадомскую, Касимовскую, Муромскую и Темниковскую воеводские канцелярии о принятии мер к ликвидации отряда атамана Рощина.9

Судя по этим документам, в 1774-1775-х гг., в то время как регион был охвачен народными волнениями, особенно после приближения в июле 1774 г. к Арзамасу отрядов Е. Пугачева, а также после подавления восстания и казни Пугачева в январе 1775 г., вооруженный отряд атамана Петра Рощина совершал возле Елатьмы и Касимова на р. Оке и Мокше нападения на речные суда и барские усадьбы. Так, например, по показаниям С. Афанасьева, в начале лета 1775 г. отряд Рощина «пришел в Касимовский уезд в село, а как называется, не знает, и в селе разграбили дом господ-ский и взяли денег сто рублев, да серебряной посуды… иразделя по себе денег…кому что разбойник Рощин дал…ему досталось денег тридцать рублев…» 10

Афанасий Никитин на допросе показал, что навещал сына в стане атамана Рощина в Рожновом бору, и сын «по уговору с ним дал ему и разбойных денег двадцать рублев… и пришед, те взятые у сына своего Сергея деньги двадцать рублев неподалеку работничьей избы зарыл потаенно в землю, а из земли уже неведомо кем вырыты и унесены…»11 А задержанный в ноябре 1774 г. разбойник Елисей Рощин показал, что «имел он вместе с братом своим атаманом Петром Рощиным пристань Шацкого уезду у жительствующего в деревне Алферьево помещика Ивана Ермолова, то ему в разные времена по приходу их давали денег рублев до двухсот».12

Сведений о ликвидации отряда Петра Рощина и о судьбе самого атамана нам обнаружить пока не удалось.

Известность и популярность атамана Рощина в народе были настолько велики, что с течением времени рассказы с описанием его «подвигов» получили большое распространение среди местных жителей и надолго определили сюжетный состав народных преданий. Очень быстро образ атамана Рощина из фольклора проник и в литературу. В 1836 г. популярный писатель М. А. Загоскин (1789-1852) опубликовал в журнале «Библиотека для чтения» повесть «Кузьма Рощин», в первой части которой - «Разбойник» - рассказал о том, как «лет восемьдесят тому назад в верстах восьми»13 от Касимова в селе Зыково шайка знаменитого в то время разбойника Кузьмы Рощина разграбила имение некоего помещика Ильменева, причем Рощину оказывал помощь бедный помещик Зарубкин, получивший от Рощина за услуги шестьдесят рублей. После боя с отрядом драгун «вся шайка Рощина была истреблена, но сам он пропал без вести»,14 и долго «крестьяне пугали еще Кузьмой Рощиным детей своих и рассказывали им, как он выжег их село, как разграбил барский дом»,15 как разгромили всю его шайку, «кроме самого Рощина, который обернулся серым волком, и, как слышно, убежал в Брынские леса, где и теперь рыскает по ночам и воет так, что кругом его верст за десять по всему сырому бору стон идет, земля дрожит, и птица со страстей гнезда не вьет».16

Не вызывает сомнения, что М. Н. Загоскин при написании повести использовал какие-то народные рассказы о действиях отряда атамана Петра Рощина в Касимовском уезде в 70-х гг. XVIII в., тем более, что М. Н. Загоскин был родом из с. Рамзай Пензенской губернии в верховьях р. Мокши, притока Оки, где находилось родовое имение его отца.

Во второй части повести, «Суд Божий», М. Н. Загоскин описал события Чумного бунта в Москве (1771), во время которого был арестован по подозрению в участии в бунте живший в Москве под видом богатого купца сам Кузьма Рощин, оставивший к тому времени свое разбойное ремесло, приговорен по жребию в числе каждого десятого к смерти, и, в конце концов, сознался в том, что он - разбойник Кузьма Рощин.

Согласно народным рассказам, известным М. Н. Загоскину, атаман Рощин «пропал без вести», поэтому М. Н. Загоскин придумал свой финал жизни атамана Рощина. Имя «Кузьма» М. Н. Загоскин дал своему герою, видимо, либо потому, что не знал настоящего имени Рощина, либо сделал это по каким-то иным соображениям.

Новый литературный персонаж, атаман Кузьма Рощин, был с восторгом принят читающей публикой. По мотивам повести на сценах московских театров в 1836-1847 гг. шла пьеса драматурга К. А. Бахтурина (1809-1841) «Козьма Рощин, рязанский разбойник»17 , а в 1897 г. была написана пьеса Н. В. Чиркина «Смерть или позор».18Неоднократно переизданная еще при жизни автора повесть «Кузьма Рощин» обрела вторую жизнь в начале XX в., когда произведения М. Н. Загоскина стали вновь очень популярными.

С 70-х гг. XIX столетия получили широкое распространение разнообразные лубочные повести о похождениях разбойника Кузьмы Рощина (в настоящее время нам известно около пятнадцати различных лубочных изданий). Эти повести достаточно разнообразны по своему содержанию, однако они совершенно не повторяют мотивы фольклорных рассказов о братьях Рощиных, являясь результатом исключительно художественного вымысла писателей-лубочников. Исключение составляют лубочные переделки повести М. Н. Загоскина, такие, как, например, «Атаман Кузьма Рощин или Перст Божий» (Изд. А. Д. Сазонова. М., 1900, 1903), «Атаман Кузьма Рощин или Суд Божий» (Изд. И. Д. Сытина. М., 1900-1917), сохранившие некоторые детали касимовских событий 1770-х гг. Незамысловатые первоначально по сюжету рассказы о зверствах Рощина, созданные, видимо, на потребу читающей публики, сменяются экскурсами в давние времена, вплоть до эпохи Ивана Грозного,19 а место действия из Среднего Поволжья переносится или в некую северную, или в Астраханскую губернии и даже на Кавказ.20

Лубочная литература о Кузьме Рощине оказала свое влияние на фольклор. Один из первых собирателей нижегородского фольклора писатель П. И. Мельников-Печерский (1818-1883) в романе «На горах» (1875-1881) упоминает уже знаменитого разбойника Кузьму Рощина, грабившего во второй половине XVIII столетия и зарывшего много кладов в муром- ских лесах.21

Атаман Рощин в ХIХ в. интересовал не только писателей-лубочников. Начиная уже с середины столетия в приокских районах стали производиться различные записи народных преданий о разбойнике Рощине, однако практически все эти записи находятся в архивах и до настоящего времени опубликованы не были (за исключением издания Н. Д. Комовской). Следует отметить то, что основная масса фольклорных записей была сделана на территории современного Выксунского района Нижегородской обл., которая, впрочем, входила в прошлом в состав Меленковского уезда Владимирской губернии, а также то, что между правобережными и левобережными окскими преданиями о разбойнике Рощине имеются некоторые различия.

Самые первые подробные записи правобережных преданий (из обнаруженных нами к настоящему времени) были сделаны в середине XIX в. (предположительно в начале 1850-х гг.) священником с. Шимор-скогоМеленковского уезда Владимирской губ. А. Н. Полисадовым, который сообщил, что по преданию старожилов, лет сто назад в д. Тамболес (недалеко от Шиморского) жили три брата - Елис, Петр и Василий Ивановы, по фамилии Рощины, причем Василий, отданный в солдаты, сбежал и стал атаманом разбойничьей шайки, «с которой в продолжение семи лет день и ночь наперерыв обижали они православных».22 Основные разбои шайка Рощина совершала на Оке, нападая на проходящие суда, а награбленное Рощин прятал в Рожновом бору и на Колодливом озере. Уже в этих рассказах сообщается, что Рощин был колдун, «обладал каким-то демонским искусством заговаривать ружья», и пуля его не брала. Кроме того, сообщается, что «землякам Рощин без особенной крайности обид больших не чинил, а даже многих обогатил, имея у них притон в зимнее время… никто не смел ему отказать. Або никто не хотел со связанными руками и ногами повисеть над пылающими вениками… Опалить человека как свинью – для него было нипочем!»23 Убили Рощина на Колодливом озере, когда отряду казаков и солдат, посланному для его поимки, помогли местные жители во главе с неким стариком из д. Старая Верея Артамоном, который был еще более сильный колдун, чем Рощин. Раненый Рощин упал с лодки в воду, ухватился за борт, но крестьяне отрубили ему обе руки топором, и он утонул. Местные жители в скором времени начали поиски кладов Рощина, которые оказались «заклятыми». А братья Василия Рощина «вдвоем близ Тамболеса и вверх по Оке долго еще пошалили, покутили и, наконец, пропали без вести».24

В 1895 г. в неофициальной части «Владимир-ских губернских ведомостей» были опубликованы рассказы о разбойнике Василии Рощине, записанные в 1865 - 1869-х гг. муромским краеведом Н. Г. Добрынкиным25 в д. Старая Верея того же Меленковского уезда, в которых, наряду с упоминанием фольклорных мотивов и сюжетов, известных нам по записям А. Н. Полисадова, говорится также, что Рощин однажды был пойман заводчиком А. Р. Баташовым, сослан в Сибирь, но сбежал, вернулся и, вновь организовав шайку, с еще большим размахом занялся грабежами. В то же время в записях Н. Г. Добрынкина присутствуют также и следы литературного влияния: атаман Рощин устраивает дуэль на самопалах с касимовским атаманом Краснолобовым, вздумавшим соперничать с Рощиным, кроме того, Рощин оказывается в Москве во время чумы, где в составе арестантской команды принимает участие в уборке трупов с улиц города, что вполне может являться отголоском загоскинской версии.

Кроме сообщений о колдовстве Рощина, в данных записях присутствует и другой типологический мотив – Рощина выдает женщина, его любовница из Старой Вереи, а в качестве его основного соперника предстает колдун старик Ворожеинов из той же деревни. Широко в преданиях представлены и рассказы о «заклятых» кладах атамана Рощина и их безуспешных поисках местными жителями. В записях Н. Г. Добрынкина также говорится о том, что после гибели Василия Рощина его братья создали новую шайку и «лет десять разбойничали Рощины по дорогам и Оке… наконец, Рощины пропали: убили ли их в кровавой схватке… неизвестно».26

На основании исторических документов и рассказов о реальных событиях, упоминаемых в записях А. Н. Полисадова, можно предположить, что первоначально атаманом разбойничьей шайки, созданной в 1760-е гг., был именно Василий Рощин, а затем, когда после семи лет грабежей Василий был убит, атаманом шайки стал Петр, переместившийся разбойничать вверх по Оке к Елатьме и Касимову. Его брат Елисей, видимо, с небольшой группой иногда действовал самостоятельно, в результате чего в ноябре 1774 г. был схвачен. Отряд Петра Рощина был ликвидирован, скорее всего во второй половине 1775 г., когда после подавления пугачевского бунта власти смогли перебросить часть войск для ликвидации многочисленных вооруженных отрядов, действовавших в охваченных народными волнениями районах. Сам же атаман Петр Рощин, видимо, не был ни убит, ни схвачен, о чем свидетельствует отсутствие об этом каких-либо сведений.

Разбойные действия братьев Василия, Петра и Елисея Рощиных и послужили, как мы полагаем, исторической основой для создания впоследствии народных преданий о разбойнике Рощине, широко распро-странившихся уже в начале XIX в.

Первые записи народных преданий о разбойнике Рощине на территории современного Выксун-ского района, как уже отмечалось, были сделаны в 1937 г. Н. Д. Комовской. В их числе повторялись многие мотивы, известные по записям XIX в., а также появились некоторые новые, например, о том, что Рощин был крепостным у Баташова, не стерпевшим пощечины барина и ушедшим разбойничать.

Следует отметить, что в издании Н. Д. Комов-ской Рощин представлен исключительно в виде «благородного» разбойника, защитника бедных, социального мстителя: «Он бедных не трогал, бедным помогал, только купцов да царевых слуг грабил»,27 - и практически ни разу не называется ни разбойником, ни атаманом. Появились и рассказы о конкретной помощи бедным: «Вот одна старушка по лесу бежала. На коровку пошла в деревню занять три рубля». Встретила незнакомого человека, испугалась, объяснила, куда идет. «Он вынимает ей деньги. Дает десять рублей. - “ Вот тебе бабушка на корову… Да ты не бойся меня, я купцов граблю, бедных людей не трогаю…”»28 Излишняя ориентированность Н. Д. Комовской на предания о Степане Разине, отмеченная в ее комментариях, привела к некоторой искаженности образа, что выразилось в подборке публикуемых текстов.29 Некоторые рассказы, не соответствующие разинскому типу, остались вне публикации, хотя и отмечены в комментариях, в то же время присутствуют такие, которые аналогичны разинским, например, о плавании Рощина по воде на платке или кафтане, о перетягивании им веревки через реку для остановки судов, но нигде, кроме издания Н. Д. Комовской, более не встречаются. Н. Д. Комовская приводит даже рассказ о том, как Разин, прослышав, что Рощина убивают, полетел к нему на выручку, но не успел, заплакал и пошел прочь.30

Подобные и многие другие аргументы позволяют высказать предположение об искажении фольклорного репертуара. Вместе с тем, в записях Н. Д. Комовской впервые отмечена одна характерная особенностьрощинских преданий: два имени Рощина - Василий и Кузьма («Кузьму Рощина по-настоящему Василием звали»),31демонстрирующая пересечение двух традиций - фольклорной и лубочной.

Кроме того, Н. Д. Комовская сообщила, что, по ее сведениям, в д. Тамболес «и поныне существует семья Самариных, из которой, по преданию, произошел Кузьма Рощин»,32 не приведя, правда, ни одного предания с подобным сообщением.

После выхода в свет издания Н. Д. Комовской запись преданий о разбойнике Рощине стала обязательной задачей фольклорных экспедиций Горьков- ского государственного университета, работавших в Выксунскомрайоне в 1958, 1964, 1972, 1981 и 1985 гг.

Во время экспедиции 1964 г. под руководством К. Е. Кореповой было записано интересное предание о том, как Кузьма Рощин раскаялся в своих злодеяниях и уехал жить под видом купца в Москву, где был схвачен во время чумного бунта и сознался, что он – разбойник,33 что является пересказом второй части повести М. Н. Загоскина.

Пристальное внимание к персонажу местных народных преданий не оставило безучастными и выксунских журналистов. В 1964 г. в Саратове была издана повесть Н. П. Ключарева (1910-1990), уроженца с.Шиморского, «Железная роза» (вошедшая затем в состав дилогии «Работные люди»), одним из героев которой был рабочий баташовских заводов Василий Рощин, поднявший под влиянием пугачевских агитаторов бунт на заводах и организовавший вооруженный отряд, нападавший на речные суда. Кроме того, Н. П. Ключарев ввел в повесть мотив личной мести: Рощин стал мстить Баташову за то, что тот отобрал у него невесту. Во второй части дилогии «Работные люди» (1984) Н. П. Ключарев сделал Рощина солдатом суворовской армии, погибшим при штурме турецкой крепости Измаил.

Повесть Н. П. Ключарева, переизданная в 1960-1980-е гг. большими тиражами, имела большую популярность в Выксунском районе, и сюжеты, содержащиеся в ней, оказали большое влияние на предания о разбойнике Рощине. Так, например, фольклорные экспедиции ГГУ 1981 г. и 1985 г. (под руководством Н. В. Морохина) зафиксировали в рассказах местных жителей (среди прочих известных сюжетов)34 уже элементы пересказа сюжета повести Н. П. Ключарева: «Какой же он есть разбойник, если он борец за свободу рабочих на деле–то… И вот он рабочий народ–то и поднял, и повел на подмогу Пугачеву»;35«Была у Василия Рощина невеста. Ехали они со свадьбы. Навстречу им Баташов. Остановил. Невеста была красивая, отнял».36

В конце XX – нач. XXI вв. предания о Рощине были включены в состав нескольких нижегородских фольклорных сборников,37 однако следует отметить, что составители данных сборников зачастую довольно некритично относились к публикуемому материалу, а порой допускали искажения и фальсификацию фольклорных текстов.

В 2004 г. фольклорная экспедиция ННГУ (под нашим руководством), побывавшая в Выксунском районе, записала большое количество преданий об атамане Рощине, в составе которых продолжают сохраняться как мотивы, берущие свое начало в ранних преданиях ХIХ в. (речные разбои, предательство женщины, гибель Рощина, клады и проч.), так и возникшие позднее (например, убийство Рощина медной пулей), а также и сюжеты из повести Н. П. Ключарева.

В д. Нижняя Верея нам удалось побеседовать с жительницей этой деревни А. Н. Ивановой, которая происходит из семьи Ворожеиновых, враждовавшей во второй половине XVIII в. с атаманом Василием Рощиным, и которая помнит рассказы своей матери об этом конфликте и о своем далеком предке – колдуне Ворожеинове: «Про Рощина и Ворожеиновых, это я слышала. Моя мама родом Ворожеинова… Ну, говорила она, вот вроде бы у Ворожеиновых какая-то была дочь Анна, вот. Вроде бы Рощин с ней знаком был… Ворожеиновыми звали, потому что… ворожей-ли, кто-ли… колдовством славился этот пчельник… Убили Рощина то ли медной пулей, то ли пуговицей…»38

В левобережных приокских районах записи преданий о разбойнике Рощине проводились гораздо реже, хотя имеются данные о их существовании уже в начале ХIХ в. Так, например, уже в 1843 г. городской голова г. Мурома А. А. Титов (1783-1848), основываясь на этих рассказах, упомянул имя разбойника Рощина в своем труде «Историческое обозрение города Мурома», сообщал, что «по системе Оки был известен Егорка Рощин», и что ни одно судно не могло пройти по Оке без уплаты пошлины Рощину, которая составляла один серебряный рубль с шеста, т. е. с человека-рабочего, и «суднохозяева сумму эту, будто, выдавали рабочим еще при отплытии с Моршанской и др. пристаней, как бы законную повинность».39

Н. Г. Добрынкин, записавший предания о Рощине в д. Старая Верея, отмечал, что, в отличие от рассказов жителей этой деревни о том, что после гибели Рощина его труп «отвезли в Москву, где предали его казни… в другой местности того же уезда, на противоположном берегу Оки – селе Ляхах народное предание передает, что когда труп утопленника Рощина был отыскан, то его в лодке отвезли в г. Муром, где совершили над ним публичную казнь и схоронили на берегу Оки».40

Достаточно рано получили распространение среди жителей левобережья Оки и предания о кладах Рощина, привлекавших близостью своего расположения.

В архиве РЭМ нами были обнаружены рассказы о безуспешных поисках рощинских кладов, которые записал в 1890-х гг. священник с. Домнино Меленковского уезда Владимирской губернии П. И. Каманин для этнографического бюро В. Н. Тенишева. Жители этого села рассказали, что «дух, охраняющий клады, называется кладохраном, или ”сторожем разбойника Рощина”… К каждому кладу Рощин приставил сторожа из своих подчиненных и заклял их. Каждому сторожу Рощин отрубил голову. Головы сторожей он положил на крышки сундуков с золотом… Чтобы добыть клад, крестьяне в ночь на Иванов день (24 июня) ходят добывать цвет орешника»41. Более того, П. И. Каманин сообщил, что в июне 1897 г. он лично ходил осматривать «Дедовский курган», на котором, по преданиям, находился притон шайки Рощина и был зарыт самый главный клад, но «нигде не мог встретить признаков подземелья, в котором укрывался Рощин с шайкою разбойников». О самом Рощине П. И. Каманин сообщил, что тот был «замечательный колдун и чародей. О нем рассказывают, что его пуля не брала и сабля не рубила». Имени Рощина П. И. Каманин не указал, называя его «окским атаманом».

В ХХ в. фольклор Владимирской области не-однократно становился предметом изучения исследователей, однако в изданиях, подготовленных по результатам фольклорных экспедиций, записей преданий о разбойнике Рощине не содержится.42 В связи с этим о современном состоянии рощинских преданий, бытующих в левобережных приокских районах Владимирской области, мы можем судить только по записям, сделанным фольклорной экспедицией ННГУ 2004 г.

Следует сразу же отметить, что к настоящему времени предания о Рощине сохранились только в некоторых прибрежных селах Меленковского района: Урванове, Высокове, Ляхах, Казневе, Воютине, Дмитриевых Горах, расположенных в непосредственной близости от Колодливого озера и Рожного бора, бывшими когда-то местами обитания братьев Рощиных.

Среди мотивов, имеющих в левобережных владимирских преданиях наибольшее распространение, следует отметить следующие:

- нападение шайки Рощина на речные суда: «…вот, он плавал по Старице, этого, ну, грабил суда…»;43

- конфликт Рощина с колдуном из Нижней Вереи: «…он, что-то, на Верее, там, на одну, значит, это, женщину пожаркился. Он сам оттуда был. И мужик у ней был такой, вроде колдуна, и он его, это, в общем, какими-то судьбами уничтожил Рощина…»;44

- гибель Рощина от медной пули (пуговицы): «…В Колодливо он, тут. Его тут застрелили, этим, пуговицей, пулей… Убили его в Нижней Верее, медной пуговицей…»;45

- поиски рощинских кладов: «…Вот, Колодливо, вот, говорили, что там золото он разбросил…»46 ; «...здесь у него, у нас в лугах, был дуб, сильный такой, большой, и он, по-видимому, под этот дуб закопал какое-то золото. Наши тут уже услыхали и там копали, никакого золота не нашли…»47

Проникли в левобережные предания и сюжеты из повести Н. П. Ключарева «Железная роза», хотя и в меньшей степени.

Сохранилось в левобережных преданиях и имя Кузьма Рощин. Так, например, происхождение названия с. Урванова, по одной из версий, связано именно с разбоями шайки Кузьмы Рощина: «Когда купцы… возвращались, вот, с рынка с Мурома, вот, и они как бы урывали от бандитов, А атаманом этих бандитов был Кузьма Рощин… ”Урывали” - ну, значит, убежали…»;48 «…и, вот, там, якобы, стан у этого разбойника Кузьмы Рощина был… Я помню, в дореволюционных песенниках… Видел эти песенники у соседей…»49 Упоминание в данном случае дореволюционных песенников свидетельствует о достаточно широком распространении в прошлом в данном регионе лубочной литературы, в том числе, видимо, и лубочных повестей о разбойнике Кузьме Рощине, влияние которых и оказалось, скорее всего, причиной закрепления за атаманом Рощиным вурвановских топонимических преданиях имени Кузьма.

Кроме того, было также записано весьма интересное предание о подземных ходах Рощина под Окой: «Его ловили, и, говорят, скрывался, потому что… у него тут такая нора была, он уходил под землю… скрывался на той стороне…»50 Данный мотив исчез из выксун-ских преданий, хотя еще во второй половине ХIХ в. в Старой Верее о подземных ходах Рощина рассказывали: «У них были проведены тайные ходы – норами к Оке, чтобы незамеченными успеть уплыть…»51

Таким образом, сравнительный анализ основных мотивов и сюжетов народных преданий о разбойнике Рощине, бытующих в правобережном Выксун-ском районе Нижегородской области и левобережномМеленковском районе Владимирской области, позволяет сделать следующие выводы:

- на протяжении всего ХIХ и в начала ХХ вв. эволюция преданий о разбойнике Рощине в обоих районах происходила практически по одному пути развития, о чем свидетельствуют основные мотивы преданий, сформировавшиеся к началу ХХ в. и сохранившиеся до настоящего времени;

- в то же время, практически полное отсутствие в меленковских преданиях некоторых мотивов, например, о помощи Рощина бедным, его нападениях исключительно на богатых, сформировавшихся в выксунскихпреданиях предположительно в 1920-1930-х гг. (за исключением редких пересказов сюжета повести Н. П. Ключарева), и, наоборот, сохранение в меленковских преданиях мотива существования подземных ходов Рощина, полностью утраченного в выксунских преданиях в начале ХХ в., свидетельствует о расхождении путей эволюции правобережных и левобережных рощинских преданий.

Данное обстоятельство, на наш взгляд, может быть объяснимо только тем фактом, что левобережный Меленковский и правобережный Выксунский районы, входившие в прошлом в состав сначала Муромского, а затемМеленковского уезда Владимирской губернии и бывшие связанными общими географическими, политическими, экономическими и культурными связями, в результате нескольких изменений административных границ оказались в 1940-х гг. разделенными между двумя областями – Владимир-ской и Нижегородской, с границей по р. Оке, и именно новая административная граница, совпавшая с географической, привела, в конечном итоге, к нарушению существовавших ранее связей и оказалась непреодолимой для фольклорных контактов.

 

Ссылки:

1 Соколова В. К. Русские исторические предания. - М., 1970. – С. 147-166.

2 Криничная Н. А. Персонажи преданий: становление и эволюция образа. - Л., 1988. – С. 106.

3 Комовская Н. Д. Предания и сказки Горьковской области. - Горький, 1951. – С. 12.

4 Там же.

5 РГАЛИ. - Ф. 631. - Оп. 19. - Ед. хр. 51. - Л. 44.

6 РГАДА. - Ф. 419. - Оп. I. - Ч. VI. - № 82. - Л. 8 об.

7 Там же. - № 83.

8 Там же. - № 85.

9 Там же. - № 82.

10 Там же. - № 82. - Л. 8 об.

11 Там же. - № 83. - Л. 4 об.

12 Там же. - Ф. 453. - Оп. I. - Ч. III. - № 2843. - Л. 1.

13 Загоскин М. Н. Сочинения: В 2-х т. - М., 1988. - Т. I. – С. 619

14 Там же. – С. 67.

15 Там же. – С. 668.

16 Там же.

17 Бахтурин К. А. Козьма Рощин, рязанский разбойник. - М., 1836.

18 ГТБ. - № 42 825.

19 Козьма Рощин, рязанский разбойник. Повесть из 17-го века. - М., 1876, 1890.

20 Голохвастов К. К. Атаман Кузьма Рощин или история одного перстня. Повесть времен Кавказской войны. - СПб., 1900.

21 Мельников П. И. На горах: В 2-х кн. - Горький, 1978. - Кн. I. – С. 10.

22 АРГО. – VI. - Оп. 1. - № 67. - Л.62.

23 Там же.

24 Там же. - Л. 74.

25 Добрынкин Н. Муромская округа (вторая половина XVIII столетия) // Владимирские ведомости. – 1895. - № 33-38.

26 Там же. - № 38.

27 Комовская Н. Д. Указ. соч. – С. 64.

28 Там же. – С. 59.

29 Турусов И. В. Народные предания о Кузьме Рощине // Филологические исследования: сборник статей молодых ученых. - Н. Новгород, 2004. - С. 79-80.

30 Комовская Н. Д. Указ. соч. – С. 63.

31 Там же. – С. 55.

32 Там же. – С. 11.

33 ФА ННГУ. - Колл. 27. - 1964. - Ед. хр. 6. - № 222. Зап. в с. Сноведь Выксунского р-на от старика-пастуха, оставшегося неизвестным, в 1964 г. Половныкин Ю.

34 Турусов И. В. Указ. соч. – С. 77-79.

35 ФФ КЭО. - Ед. хр. 1985–3. - № 48 (1). Зап. в с. В. Верея Выксунского р-на от Мошкова И. Ф. в 1985 г.

36 Там же. - Ед. хр. 1985-7. - № 17(2). Зап. в с. Сноведь Выксунского р-на от Табашникова А. Ф. в 1985 г.

37 Нижегородские предания и легенды. - Горький, 1971; Легенды и предания Волги-реки. - Н. Новгород, 1998; Легенды и предания Волги-реки. - Н. Новгород, 2002; Легенды и предания земли нижегородской. - Н. Новгород, 2001.

38 ФА ННГУ. - Колл. 68. - Ед. хр. 1. Зап. в д. Н. Верея, Выксунского р-на от Ивановой А. Н., 1936 г. р., в 2004 г. Турусов И. В.

39 Титов А. А. Историческое обозрение города Мурома. - Муром, 1991. – С. 76.

40 Добрынкин Н. Указ. соч. - № 37.

41 АРЭМ. - Ф. 7. - Оп. I. - № 31. - Л. 69-71.

42 Традиционный фольклор владимирской деревни (в записях 1963 – 1969 гг. ) - М., 1972.

43 ФА ННГУ. - Колл. 68. - Ед. хр. 1. Зап. в с. Дмитриевы Горы Меленковского р-на от Артамонова А. А., 1976 г. р., в 2004 г. Турусов И. В.

44 Там же. - Зап. в с. Воютино Меленковского р-на от Кузнецо-ва П. А., 1925 г. р., в 2004 г. Турусов И. В.

45 Там же. - Зап. в с. Казнево Меленковского р-на от Степано-ва Ф. М., 1913 г.р., в 2004 г. Турусов И. В.

46Там же. - Зап. в с. Урваново Меленковского р-на от Бачи-ной В. И., 1961 г. р., в 2004 г. Турусов И. В.

47 Там же. - Зап. в с. Урваново Меленковского р-на от Рычко-ва Е. И., 1921 г. р., в 2004 г. Турусов И. В.

48 Там же. - Зап. в с. Высоково Меленковского р-на от Илюхи-на Л. И., 1937 г. р., в 2004 г. Турусов И. В.

49 Добрынкин Н. Указ. соч. - № 36.

дата обновления: 01-03-2016