А. С. Уваров как основоположник школы изучения древнерусской живописи и коллекционер

 

Алексей Сергеевич Уваров (1825-1884), отец-основатель Исторического музея, глава Мос­ковского археологического общества, первый профессиональный русский археолог, необыкновенно много сделавший для сохранения культурного наследия страны, вошел в историю как выдающийся научный и общественный деятель. Благодаря его личной инициативе, авторитету и огромному труду стало возможным создание Исторического музея1. Будучи участником и попечителем многочисленных научных и художественных обществ2, прежде всего созданным им МАО, он во многом способствовал становлению отечественной науки.

Именно по инициативе А. С. Уварова в 1870 г. начала работу Комиссия по сохранению древних памятников3 (материалы разных лет ее работы отложились в личном фонде Уваровых в ОПИ ГИМ4), что способствовало сохранению церковных древностей (вопрос о церковных хранилищах уже обсуждался в печати)5. А личное обращение председателя МАО А. С. Уварова в 1878 г. в Синод повлекло издание определения, обязывающее епархиальные власти согласовывать все ремонтные работы храмов с «одним из ближайших к месту их нахождения археологическим или историческим обществом»6. Исследователи подчеркивали, что «председательство в Московском археологическом обществе таких выдающихся археологов, как А. С. Уваров и П. С. Уварова, а также членство в нем И. Е. Забелина и др., определили его центральную роль среди самых крупных обществ России»7.

Его систематические исследования разных отраслей знания – археологии, истории, искусствознания, архитектуры, – характеризуют его многостороннюю одаренность, а ряд публикаций не потерял своего значения и сейчас. На его смерть как невосполнимую потерю откликнулись ученые практически всех областей знания8, с горечью писавшие об утрате. Его обширная и многогранная деятельность по достоинству оценена как современниками9, так и потомками10. 

Об изучении им памятников христианского искусства – как византийских11, так и русских12, свидетельствует ряд публикаций, причем, некоторые вышли в свет после смерти автора, будучи доработанными коллегами13. 

Целью данной работы является намерение автора напомнить о вкладе А. С. Уварова в изучение древнерусской живописи, и, в частности, оценить его значение как коллекционера. Ведь по мнению авторитетных ученых, его собрание икон – «едва ли не самая значительная частная коллекция древнерусской живописи, образовавшаяся до 1884 г.»14. Действительно, иконная коллекция в родовом поместье Поречье, часть которой сейчас хранится в фонде ДРЖ ГИМ, занимает особое место среди частных коллекций второй половины XIX в. не только собранием интересных памятников, но и четкими принципами отбора, выполненными в соответствии с научными представлениями своего времени. 

Прежде всего, напомним о роли ученого в оформлении залов Исторического музея. Именно Алексей Сергеевич Уваров, назначенный председателем Ученой, а затем Строительной комиссий Исторического музея, разработал научную сторону15 организации музея, предполагавшую систематическое собирание оригиналов русских памятников, имеющих историческую ценность. Научная концепция музея предполагала демонстрацию экспоната как драгоценного свидетельства культуры, который ценен, прежде всего, своей подлинностью и «говорит о себе сам». Именно поэтому предполагалось «снимать копии и слепки с замечательнейших датированных памятников древности, долженствующих занять свои места в залах, и „стать вехами”, вокруг которых постепенно должны были группироваться другие памятники соответствующих эпох»16. «В основу нового хранилища была положена задача – представить в вещественных памятниках и изображениях старины дух и облик русской народности»17. Без православных памятников эти идеи, естественно, не могли быть воплощены. Главным принципом оформления залов музея стало воспроизведение фресок, мозаик, икон, декоративных элементов храмов не только художественно копирующее определенную историческую среду, но и воссоздающее храмовую атмосферу: «Украшения берутся с наиболее характерных архитектурных памятников, или точнее, копии и слепки с украшений этих архитектурных памятников переносятся прямо на стены Музея»18. 

Тщательнейшим образом были продуманы все детали: мозаика полов, карнизы, наличники экспозиционных залов стилистически точно воспроизводят детали архитектурно-художественного убранства представляемых эпох. А. С. Уваров заказал академику А. В. Прахову на холстах копии древних мозаик Софии Киевской и Златоверхого Михайловского монастыря для Киевского зала, (сейчас не экспонируются, хранятся в фонде ДРЖ). 27 мая 1883 г. были открыты первые 11  залов для публики. Гостей встретили А. С. Уваров, «сам составлявший для предстоящего издания памятников описание коллекций каменного века и христианских древностей»19, и И. Е. Забелин. 

В последующие годы в новгородском зале на стенах воспроизведены копии Нередицкого храма 1199 г., икона «Битва суздальцев с новгородцами». Источником живописного декора Владимирского зала послужили выдающиеся архитектурные памятники, воспроизводящие фрагменты росписи Успенского собора XII в., и гипсовые слепки белокаменной кружевной резьбы Дмитриевского собора. Стены Суздальского зала украшают слепки Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Для оформления Московского зала использованы копии памятников раннемосковского зодчества: белокаменная резьба порталов Рождественского собора 1405-1406 гг. Саввино-Сторожевского монастыря и резьбы церкви Успения Богоматери на Городке рубежа ­XIV-XV вв. Великолепные храмовые интерьеры пяти залов (Киевский, Новгородский, Суздальский, Владимирский, Ростовский) были выполнены уже в 90 г. XIX в.20 Принцип воспроизведения подлинных памятников эпох был созвучен времени, по подобной программе декоративно оформлялись западноевропейские музеи XIX в. Дрездена, Парижа, Берлина, но в России это был первый публичный опыт (о частном музее Уваровых см. ниже). 

Косвенным доказательством, что А. С. Уваров был одним из основоположников научной школы изучения древнерусской живописи, являются обращенные к нему исследования И. М. Снегирева «О значении отечественной иконописи „Письма к графу А. С. Уварову”»21, опубликованные в 1848 г. в Петербурге. Автор последовательно выделяет «пошибы», описывая стили, последовательно ведя их от корсунской до строгановской, и считая, что, произойдя от византийской, русская иконопись завершилась фряжской живописью XVII в. 

Отметим, что сделанный в МАО Д. А. Ровинским доклад «История русских школ иконописания до конца XVII столетия», произвел на графа такое впечатление, что, помимо трудов МАО, он посчитал нужным издать его за свой счет в 1856 г. в Петербурге22. Впоследствии он стимулировал научные сочинения, написанные на заданные им темы, одна из которых была посвящена иконописи23, учредив премию 300 руб­лей серебром. Продолжая традицию, в 1906 году П. С. Уварова в память о муже учредила из своих средств премию за исследования в области древнерусского зодчества.

Д. А. Ровинский расширил ряд русских иконописных центров, выделяя письма новгородских, устюжских, московских, сибирских, мстерских, палехских писем с их характерными «приметами»24. Предложенная систематизация закрепилась в отечественной науке и надолго вошла в научный обиход. Уже в 1907 г. в каталоге собрания древностей графа Уварова, подготовленном вдовой совместно с Н. М. Постниковым и В. Щепкиным25, в его собственном собрании, согласно предварительным записям26, выделены четыре школы: новгородская, строгановская, московская и фряжская27. 

Ученый серьезно занимался символикой хрис­тианского искусства, посвятив разбору сложных иконографических схем серию научных работ28. Несмотря на огромную занятость графа в МАО и РИМ, статьи, посвященные иконописи, выходили на протяжении всей его жизни: 1857 – «Образ Ангела хранителя»29, 1864 – «Образ ангела-хранителя с похождениями»30, 1868 – «Резная икона „Премудрость созда себе дом”», принадлежавшая пинскому князю Федору Ивановичу Ярославичу (1499-1522)31, 1870 – «Русское иконописание»32, 1882 – Спас «Благое молчание»33, иконы месточтимых новоторжских святых34.

Уваровское собрание начало пополняться одновременно с первыми публикациями, посвященными иконописи. Граф прекрасно знал все пуб­ликации, посвященные иконописи, – в каталоге содержатся указания на самые ранние издания, например, 1845 г.35 Этому способствовала и близкая дружба с Ф. И. Буслаевым, автором ряда работ по древнерусскому искусству36, основателем ОДРИ, который в свое время был домашним учителем его жены. Занятия в Обществе Древнерусского искусства при Румянцевском и Публичном музеях также сыграли важную роль в формировании уваровской коллекции37, – именно в 60-е годы определился его интерес к иконам сложной богословской символики. Тема была намечена А. С. Буслаевым в ключевой работе «Общие понятия о русской иконописи», где автор, исследуя сложную иконографию, утверждает «превосходство перед искусством западным» русской иконописи, сумевшей «бережно сохранить в первобытной старине» уникальную самобытность38. 

Скажем несколько слов о музее в родовом поместье Поречье39, открытом для посещения всем интересующимся, частью которой было собрание икон. Продолжая начинания отца, николаевского министра просвещения С. С. Уварова, сумевшего собрать великолепную коллекцию античных статуй, западноевропейской живописи, книг, Алексей Сергеевич изменил направленность и Пореченского музеума, дополнив ее русскими артефактами и реликвиями, отвечавшим его научным интересам. В этом собрании, помимо археологических памятников, рукописей, грамот, монет, медалей, икон, предметов домашнего обихода, было немало памятников церковного искусства. Граф активно приобретал иконы, прориси, шитье, кресты, произведения мелкой пластики. Каталог собрания древностей графа Уварова был опубликован в 1907 г.40 «Его отец в своих ученых трудах вращался в международной области классицизма и западно-европейской литературы... А. С. Уваров является практическим выразителем в области науки идеи народности», – писал М. Н. Сперанский41. 

Сохранились подробные описания этого музея, оформленного сводчатыми потолками и интерьерами в древнерусских традициях, соответствовавшими экспонатам коллекции русских древностей. «Справа от проходной комнаты – большой зал с коллекциями исключительно гр. А. С. Уварова и графини П. С. Уваровой. Зал покрыт тремя сводами, соответствующим трем главным историческим эпохам: Киевской, Суздальской и Московской. Сообразно этому, своды расписаны рисунками: первый из Киево-Софийского собора, второй – Суздальского Успенского, третий – по узорам рукописи XVII века. Обилие и глубокий интерес предметов, находящихся здесь собраний вряд ли найдет себе что-либо подобное в частных коллекциях... Подлинная византийская мозаика с острова Саламина... византийские иконы, писанные в Италии... фреска IX века из пещерной церкви в Крыму; Деисус фряжского письма XVII века и др. Стена против окон сплошь завешена иконами... Апостол Петр XI века, Симеон Богоприимец, Ангел Хранитель, Недреманное Око, Спас-Благое-Молчание, символические иконы – Достойно Есть, Единородный Сыне, Премудрость, и др... Много здесь старинного русского вышивания... церковные подсвечники, деревянные и медные, литые столбы от царских врат42». Пореченский музей был маленькой мо­делью будущего Исторического музея, – справедливо считают исследователи43.

Наметим ряд источников поступления памятников: многочисленные поездки А. С. Уварова по стране и обширные связи с исследователями разных областей позволяли ему быстро пополнять коллекцию. Прежде всего, отметим долговременную деятельность Уварова в качестве председателя МАО, участие в ОДРИ, в заседаниях которых участвовали видные ученые, собиратели, купцы, имеющие возможность приобретения и мены интересующих их предметов. Во-вторых, обширные знакомства среди священства, – ведь создатель и бессменный руководитель Московского архео­логического общества был первым, кто стал систематически исследовать церковные древности, предложив «обществу отнестись к епархиальным начальствам с просьбой, чтобы они пригласили настоятелей монастырей и приходских церквей к сообщению сведений о всех имеющихся у них древностях, а также предложил просить губернские статистические комитеты, чтобы они сообщали археологическому обществу сведения о древностях губернии и о собирателях их»44. В-третьих, близкое знакомство с мстерскими мастерами-«подстаринщиками»: Мумриковыми, Голиковыми, через руки которых проходило значительное количество икон, могло быть важным источником для собирателя. 

Так, характеризуя деятельность И. А. Голышева, «ученого офени» из Мстеры, постоянного участника археологических съездов, опубликовавшего при жизни более 500 статей, современник сообщает: «Благотворное влияние на его занятия оказал и граф A. C. Уваров, сам беззаветно преданный археологической науке и умевший находить таланты везде и привлекать их на служение той же науке. Отыскивая всюду через книгонош-офеней старинные рукописи, книги, гравюры, старинные лубочные картинки, И. А. Голышев жертвовал их в Императорскую Публичную Биб­лиотеку, в музеи и др. хранилища древностей; всех таких предметов древности, кроме рукописей, картин и гравюр, вроде предметов старинной утвари, старинных одежд и т. п. было им пожертвовано в разное время более 600 предметов». Несомненно, он был одним из источников пополнения коллекции графа. 

В воспоминаниях П. С. Уваровой сообщается: «Продолжал муж пополнять свои коллекции древностей... антикварами, раскольниками и великими собирателями, даже крестьянами северных губерний и жителями тех „Гор” и „Лесов”, которые так художественно описал певец их Мельников-Печерский, который не раз живал в наших муромских лесах и соседних с ним нижегородских, с которым мы не раз посетили те укромные пещерки, в которых спасались и молились почитатели нашей старины и древней письменности, которые уступали мужу отдельные экземпляры... потому что чтили в нем любовь и уважение к старине русской»45 (курсив мой. – Е. Г.).

Все иконы, поступающие в коллекцию, учитывались в специальном журнале в переплете кожи зеленого цвета с металлическими застежками и накладками на корешке, и где на ­160-ти листах, помимо фотографии икон, приводилось их краткое описание и рисунки с тщательным изображением фрагментов46. Им присваивался номер, отраженный на этикетке, крепящейся к каждому памятнику.

По всей видимости, часть этих икон была выставлена в 1867 г. в Чудовом монастыре. Выставка стала первой публичной иконной выставкой страны47. Вот как описывает ее П. С. Уварова: «Интересно сложилась в особенности одна из выставок, перенесенная из помещения, занимаемого Обществом, в Чудов монастырь, в котором удалось собрать значительное количество древних икон, служащих поклонением молящихся, для сравнения их с иконами, принадлежащим многим московским собирателям, и даже икон старых иноземных школ, немецких, голландских и италь­янских. Собрание вышло настолько интересное и располагающее на сторону наших православных икон, что заинтересовало даже Государя Александра II, находившегося в это время в Москве. Его Величество пожаловал в помещение выставки пешком рано утром, чтобы избегнуть присутствия публики и быть в состоянии лучше рассмотреть и сравнить собранные изображения. Государь оставался на выставке почти два часа, то отходя, то вновь возвращаяся к иконам, поразившем Его своей красотой, расспрашивая мужа о происхождении собранных экземпляров, оспаривая или соглашаясь с его взглядами, просил о доставлении Ему для поднесения Императрице нескольких фотографий с более заинтересовавших Его икон»48. 

И, наконец, часть уваровской коллекции была показана на выставке 1890 г., проведенной в стенах Российского Исторического музея в рамках VIII Всероссийского археологического съезда и ставшей значительной вехой не только для музея, но и для научного изучения церковного искусства. А. С. Уваров ставил вопрос об устройстве археологической выставки во время археологического съезда в Москве, – она состоялась уже после его смерти. Собранные музеем памятники церковного искусства – иконы, шитье, рукописи, церковная утварь из храмов и монастырей, церковно-археологических музеев и частных коллекций (зарегистрировано 380 участников) были выставлены в одиннадцати музейных залах. Эксперты фиксировали, что главный интерес заключался «в предметах, любезно предоставленных ризницами многих монастырей, церквами и частными собраниями памятников религиозного искусства»49, и тем важнее отметить, что в третьей зале были представлены шитые иконы из собрания гр. Уварова50. 

Передача уваровской коллекции в Исторический музей была сделана П. С. Уваровой в апреле 1917 г. на временное хранение в связи с неспокойной ситуацией в стране. Опасаясь хищений, уже произошедших в петербургских дворцах, «подстрекаемых на безобразия последователями и членами Временного Правительства»51, вместе с детьми она лично упаковала все предметы для перемещения в Москву. После передачи в РИМ в 1917 г. это было первое частное собрание, вошедшее в государственный фонд: ведь если поступившие в 20-е годы частные коллекции были национализированы (собрания Щукина, Постникова, Севастьянова, Зубалова и др.), то уваровское собрание было в безопасности еще до первого «музейного» Декрета 5 октября 1918 г. «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений» с выдачей охранных грамот их владельцам.

В 1919 г. в Историческом музее собрание икон Уварова было описано и сверено с каталогом сотрудниками отдела религиозных древностей, о чем сообщалось в отчете «не хватило 13 икон, но имеется 3 сверх каталога»52. Однако волей стихийно разворачивающихся событий, оно не было сохранено в целостности. После расформирования отдела, сосредоточившего до 10 тыс. памятников иконописи, крестов, литья, шитья, резьбы, в 1928 г. в связи с распространением политики воинствующего коммунизма он получил название Антирелигиозного и был закрыт53. Сотрудники уволены, а в 1937 г. зав. отделом А. И. Анисимов и жена наркома О. Н. Бубнова54 расстреляны. В соответствующие музейные отделы были переданы дерево, металл, ткани уваровской коллекции, а в 1930 г. часть икон вместе с другими ценными памятниками были забраны ГТГ. Поэтому в данной работе рассматриваются 132 иконы музея фонда ДРЖ из 274-х, указанных в каталоге. В силу указанных причин эти иконы получили разные номера ГИК, будучи заинвентаризированы в разное время55.

Рассмотрим коллекцию, условно разбив ее на несколько частей. Самой большой группой являются иконы сложной богословской иконографии символического характера – та тема, которая интересовала графа всю жизнь, и которой он собирался посвятить отдельный труд. В предисловии к отд. IV «Иконы на досках» П. С. Уварова отмечает, что граф покупал преимущественно памятники символические56, приобретая все доступные ему изображения. 

Примером иконографии, иллюстрирующей гимнографические тексты, могут служить иконы сложного символического содержания, которые сам ученый называл аллегорическими. Таковыми являются иконы «Почи Бог в день седьмый», «Единородный сыне – слово Божие», «Во гробе плотски», «Спас Благое молчание», «Слово плоть бысть», «София Премудрость Божия»57, «Всевидящее Око Божие», «Иже херувимы» и др. Этого перечня достаточно, чтобы увидеть интерес ученого к определенным иконографическим сюжетам. Он полагал, что символические иконы «раскрывают нам тайны народной души, народных пониманий и поэтических воззрений на Божество, загробную жизнь, деяния святых и пр.»58. Не останавливаясь на разборе подробно, заметим, что среди них можно выделить как старообрядческие памятники, так и иконы, созданные в монашеской среде. Обратим внимание на памятник редкой иконографии, изображающий монаха на кресте, распинаемого грехами, выполненным согласно описанию «Жития истинного монаха», описанного «Ерминией» Дионисия Фурноаграфиота» (Ил. 2-4).

В коллекции сохранился ряд икон с изображением преподобных, в т. ч. редких, как в качестве самостоятельных образов, так и на створках многофигурных складней (Ил. 5, 6).

Несомненен интерес коллекционера, опубликовавшего две статьи об иконах с их изображением, к «ангельской» теме. На иконе «Ангел-Хранитель с деяниями» конца XVII в. на полях выполнены надписи «Ангел Хранитель хранит человека в дни», «Ангел Господень хранит человека в нощи», изображены атрибуты ангела – крест, которым он осеняет душу, и меч, отгоняющий беса: «Носит Ангел Господень крестное ограждение, меч, душевное соблюдение, врагу оскудение...» Икона является списком с несохранившегося раннего образа (Ил. 7, 8). 

Некоторые памятники могут быть связаны с муромской иконописной школой. Помимо посещения староверческих молелен, пополнению собрания мог способствовать муромский историк и археолог Н. Г. Добрынкин (1835-1902), также писавший об иконописи59; об их плодотворном сотрудничестве сообщается даже в словаре Брокгауза. Приведем икону редкого сюжета, иллюстрирующего Акафист Богоматери, где в 24-х клеймах иллюстрирован древнейший гимн Богородице... Вступительный и завершающий кондак Взбранной воеводе изображен в 2-х иконографических вариантах, представленных первым и последним клеймом. В первом патриарх Сергий, пришедший с крестным ходом из города, опускает ризу Богоматери в море, что спасло Константинополь от вражеского нашествия в 626 г., – и именно по этому случаю написан Акафист. В последнем – моление народа перед иконой Богоматери Одигитрии (Ил. 9).

Значительное количество богородичных икон различной иконографии в уваровской коллекции не может не обратить на себя внимание. Это иконы как традиционных изводов – Владимирская, Казанская, Неопалимая Купина, праздники, – так и достаточно редкие: Богоматерь Коневская, Похвала Богоматери, Достойно есть, Звезда Пресветлая и др. (Ил. 10).

Одна из редких икон – Богоматерь Беседная. Иконография повторяет одно из клейм Тихвинской иконы, обретенной в 1383 г. – явление Богоматери и св. Николая пономарю Юрошу, встретившему святых в лесу и передавшим их повеление об установке деревянного креста на Успенском храме (Ил. 11).

Часть коллекции посвящена избранным святым, среди которых есть месточтимые, а также минейные изображения. Сведения о «портретных чертах угодников», в которых исследователи видели реальных исторических лиц, появлялись в научной литературе того времени и не могли не отразиться в собрании ученого. Отметим также несколько подписных икон собрания, оставив их рассмотрение за рамками данного исследования. Понимая драгоценность скупых сведений о личности иконописцев прошлого, Уваров тщательно собирал статьи и заметки по истории художеств в России X-XVI вв., куда в том числе вносил и переписанные надписи икон60. Не случайно ученый, хорошо понимавший ценность письменного артефакта, начал пополнение своей коллекции с рукописей (Ил. 12). 

Интереснейшим памятником является Деисус из трех икон начала XVII в., стилистически близкий тонкой многослойной живописи мастеров Оружейной палаты, который возможно связать с работой мстерских «старинщиков», помимо реставрации также мастерски выполнявших стилизации. (Ил. 13).

Кроме того, следует выделить ряд особых памятников: кресты, резную икону Вседержителя, медальоны-дробницы, врезанные в иконную дос­ку, также являющихся уникальными произведениями своего времени (Ил. 14). 

И, наконец, отметим коллекцию греческих и итало-критских икон, привезенных А. С. Уваровым из заграничных путешествий, вероятно, во время обучения в университете и длительного свадебного путешествия (пара вернулась домой с двумя детьми). Отдельные памятники могли быть куплены С. С. Уваровым, что прослеживается по переписке с западными антикварами61 (Ил. 15).

Заключая краткий обзор, подытожим, что уваровская коллекция древнерусской живописи сложилась во второй половине XIX в., что совпало с периодом становления научного изучения иконописи. Коллекция представляет уникальное собрание, которое характеризует не только научные интересы просвещенного владельца, но и является примером внимательного уважения к прошлому. Сформированная научным и личным интересом ученого, она может быть оценена как комплексный источник, предоставляющий богатейший материал для дальнейших исследований. Ее подробное исследование добавит новые сведения о сложении иконографии, местных иконописных школах и отдельных иконописцах. Представленная характеристика не отражает в полной мере собирательской деятельности владельца, поскольку рассматривает лишь незначительную часть собрания, но характеризует его как одного из первых русских ученых, профессионально занимавшихся древнерусской живописью и собравшим разноплановую ценнейшую коллекцию. 

 

1 Общие основания исторического музея и проект гр. Уварова // Русская Старина. – 1873. – Т. VII. – С. 413; 

2 Сохранившиеся дипломы свидетельствуют об участии А. С. Уварова в работе множества научных, исследовательских и благотворительных обществ: географического, естествознания, врачей, сельскохозяйственного, садоводческого, лесного, типографов, Палестинского общества, Казанской Духовной Академии, а также Поощрения наук и словесности, Русского врачевания, Русского исторического общества испытателей природы, Русского отдела Парижской выставки, Архитектурного общества, Древнерусского искусства, Православного церковного братства, Церковно-Археологического, общественных организаций (бедных, Попечения о раненых и больных воинах) и пр. (ОПИ ГИМ. – Ф. 17. – Д. 149-150, Д. 311). 

3 Материалы по вопросу о сохранении древних памятников, собранные имп. Московским археологическим обществом. – М., 1911. – С. 16.

4 Материалы Комиссии 1876, 1894, 1900 г. // ОПИ ГИМ. – Ф. 17. 

5 Об устройстве церковно-археологических музеев // Православное обозрение. – 1872. – № 2. – С. 259-282.

6 Определение св. Синода о порядке производства починок и исправлений памятников старины, находящихся в ведении епархиальных начальств // Сохранение памятников церковной старины в России 18 – нач. 20 вв. Сборник документов. – М., – 1997. – С. 114. 

7 Комарова И. И. Путеводитель по научным обществам России. – N-Y.: Ross, 2000.

8 Незабвенной памяти графа Алексея Сергеевича Уварова. Речи, прочитанные в соединенном заседании ученых Обществ 28 февраля 1885 года. – М., 1885; Памяти графа Алексея Сергеевича Уварова. Речи, произнесенные в заседании Казанского общества археологии, истории и этнографии 17 янв. 1885 г. – Казань, 1885; Майков Л. Н. Об ученых заслугах гр. А. С. Уварова. Речь на заседании Русского географического общества. 9 января 1885 г. – СПб., 1885; Анучин Д. Н. Граф А. С. Уваров. – Одесса, 1886; Иловайский Д. И. Памяти графа А. С. Уварова // Иловайский Д. И. Мелкие сочинения, статьи и письма. – М., 1888. – С. 155-158. 

9Щербатов Н. С. Гр. А. С. Уваров как основатель Исторического музея; Анучин Д. Н. Памяти гр. А. С. Уварова; Сперанский М. Н. Гр. А. С. Уваров и его собрание рукописей; Ардашев Н. Н. Гр. А. С. Уваров как теоретик археологии; Некрасов Н. В. Гр. А. С. Уваров как художественный деятель; Гр. Уварова П. С. Насколько исполнены заветы, завещанные графом // Древности. Труды МАО. – М., 1911. – Т. XXIII. – Вып. 1; Отчет Императорского Российского Исторического музея имени императора Александ­ра III в Москве за 1883-1908 гг. – М., 1916; Граф А. С. Уваров: Материалы для биографии и статьи по теоретическим вопросам. – М., 1910. – Т. 3. – С. 127.

10 История исторической науки в СССР. Дооктябрьский период. – М., 1965. – С. 396-397; Лапшин В. А. Оценка деятельности А. С. Уварова в советской археологической литературе (динамика критики). – Сыктывкар, 1986; Формозов А. А. А. С. Уваров и его место в истории русской археологии // Российская археология. – 1993. – № 3; Полякова М. А., Фролов А. И. Ревнители московских древностей // Краеведы Москвы (Историки и знатоки Москвы). – М., 1995. – С.48-64; Зеленина Я. Э. Граф А. С. Уваров и его исследование «Христианская символика» // Уваров А. С. Христианская символика. – М.-СПб., – С. 13-28; Стрижова Н. Б. Об авторе «Христианской символики» // Уваров А. С. Христианская символика. – М.-СПб., 2001; она же. Граф Алексей Сергеевич Уваров. Выдающиеся личности в истории России. – М., 2008 и др.

11 Уваров А. С. Церковный диптих V века (с двумя таблицами снимков и политипажами) // Древности. Труды МАО. – М., 1865. – Т. 1. – Вып. 1. – С. 23; Византийский альбом гр. Уварова. – М., 1890; он же. Христианская символика. 1908; он же. Сборник мелких трудов. – М., 1910 и др.

12 Уваров А. С. Липицкие битвы// Сборник мелких трудов. – Т. 2. – С. 161-169; он же. Взгляд на архитектуру XII в. в Суздальском княжестве // Труды Первого Археологического Съезда. – Т. I . – М. 1871. – С. 252 263; он же. Об архитектуре первых деревянных церквей на Руси // Труды Второго Археологического Съезда. – СПб.1876. – С.1-24; он же. Евангелие 1577 г., изображения евангелистов и их символов// Древности. Туды МАО. – Т. XXI. – Вып. 2. 1907. – С. 7-37. 

В Трудах МАО «Древности» периодически печатались исследования графа: «Программа по церковному зодчеству», «О связи равенской мозаики Стена Нерушимая с таким же мозаичным изображением в Киево-Софийском соборе», «Взгляд на архитектуру XII века в Суздальском княжестве» и др.

13 Уваров А. С. Савино-Сторожевский монастырь близ Звенигорода // Древности. Труды Комиссии по сохранению древних памятников. – М., 1909. – Т. 4. – С. 8-13.; он же. Сборник мелких трудов. – М., 1910.

14 Вздорнов Г. И. Реставрация и наука. Очерки по истории открытия и изучения древнерусской живописи. – М., 2006. – С. 218.

15 Гр. Уваров как основатель Исторического музея // Древности. Труды. – М., 1911. – Т. 23. – Вып. 1. – С. 9. 

16 Там же. – С. 10.

17 Там же. – С. 44.

18 Там же. – С. 44.

19 Там же. – С. 10.

20 Императорский Российский исторический Музей. Указатель к первым десяти залам. – М., 1883. 

21 Снегирев И. М. О значении отечественной иконописи. Письма гр. Уварову // Записки Археолого-нумизматического общества в СПб. – СПб., 1848. – Т. 1. – Ч. 3.

22 Выписка из протокола Императорского Археологического Общества «Об истории иконописания в России до XVII в.» 28 декабря 1852 г. // ОПИ ГИМ. – Ф. 17. – Оп. 1. – Ед. хр. 616. – Л. 34; Ровинский Д. А. История русских школ иконописания до конца XVII века // Записки Императорского Археологического общества. – СПб., 1856. – Т. 8.

23Премию получил И. Е. Забелин за исследование «О металлическом производстве в России до конца XVII века в отношении к искусствам, художествам и ремеслам». и «Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России», вышедшими отдельными изданиями в Петербурге в 1853 г. Он был одним из специалистов, собиравших материалы о русской живописи: Забелин И. Е. Материалы для русской иконописи // Временник Императорского Мос­ковского общества истории и древностей российских. – М., 1850. – Кн. 7.

24 Ровинский Д. А. История русских школ иконописания до конца XVII века. С атласом. – СПб., – 1856.

25Заметки к описанию коллекции икон А. С. Уварова, составленным Н. М. Постниковым и В. Щепкиным // ОПИ ГИМ. – Ф. 17. – Оп. 2-3. – Ед. хр. 404. – На 27 л.

26 Журнал записи икон из коллекции Уваровых // ОПИ ГИМ. – Ф. 17. – Д. 403.

27 Каталог собрания. Предисловие. – С. 70-80.

28 Византийский альбом гр. Уварова. – М., 1890; Уваров А. С. Христианская символика. – М. 1908; Сборник мелких трудов А. С. Уварова. – Т. 1. В «Трудах МАО. Древности» Уварова периодически печатались исследования графа. 

29 Уваров А. С. Образ Ангела-хранителя // Труды МАО. – М., 1857; он же. Образ Ангела-хранителя с похождениями // Сборник мелких трудов А. С. Уварова. – Т. 1. – С. 127-133. – Табл. LXXXV. 129.

30 Образ Ангела-хранителя с похождениями // Русский архив. – 1864. – Т. I; Сборник мелких трудов А. С. Уварова. – Т. 1. – С. 127-133. – Табл. LXXXV. 129.

31 Древности: Археологический вестник, издаваемый Мос­ковским Археологическим обществом. – М., 1868. – Т. 1. – С. 193-203; Сб. мелких трудов А. С. Уварова. – Т. 1. – С. 141-151.

32 Протоколы. Сообщение гр. Уварова // Древности. Труды МАО. – М., 1882. – Т. 9. – С. 50.

33 Протоколы... – С. 50.

34 Уваров А. С. Икона преподобных Ефрема и Аркадия, Новоторжских чудотворцев // Сборник мелких трудов... – С. 152-153. – Табл. 86, 130.

35 Напр.: Покровский Н. В. Сийский подлинник иконописный. – 1845. – Вып. III, 107. – С. 30.

36 Буслаев Ф. И. Общие понятия о русской иконописи. – М., 1866; он же. Русский лицевой Апокалипсис: Свод изоб­ражений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI-го века по XIX-й; В 2 т.: Т. I (атлас), Т. II (текст). – СПб., 1884; Исторические очерки русской словесности и искусства. – СПб., 1861. – Т. 1-2; Изображение Страшного суда по русским подлинникам. – СПб., 1908. – Т. 1; 1910. – Т. 2; Л., 1930. 

37 Гувакова Е. В. Общество Древнерусского искусства при Румянцевском и Публичном музеях: 1864-1878 гг. // Румянцевские чтения. – М., 2014.

38 Буслаев Ф. И. Общие понятие о русской иконописи. – СПб., 1908. – Т. 1. – С. 19.

39 См., например, о нем: Академические беседы // Московитянин. – 1844. – № 10; Думы и впечатления // Там же. – 1846. – № 9-10; Ученые записки отд. АН. – М., 1856. – Кн. 2; Известия АН. – М. 1856. – Т. 5. – Вып. 1; Дробнич О. А. Поречье Уваровых – памятник культуры XIX в. // Уваровские чтения – II. – М., 1994. – 

С. 71-77.

40 Каталог собрания древностей графа Уварова. – М., 1907.

41 Сперанский М. Н. Гр. Уваров и его собрание древностей. – С. 23-24.

42 Ярцев А. А. Описание имения Поречье графа Федора Алексеевича Уварова Можайского уезда Московской губернии // Московские ведомости. – 1904. – № 168, 175, 182, 189, 196, 217, 224, 231, 238. (Прогулка 25. Поездка в Поречье Уваровское. – Из серии «Подмосковные прогулки. Очерки и наблюдения», выходившей в 1891-1905 гг). Благодарю зам. директора ГИМ по научной работе А. Д. Яновского за любезное указание на источник.

43 Дробнич О. А. Указ. соч. – С. 75.

44 Русский биографический словарь. – СПб., 1912. – Т. 20. 

45 Уварова П. С. Давно прошедшие счастливые дни. Воспоминания. Труды ГИМ. – М., 2005. – С. 110.

46 Журнал записи икон из коллекции Уваровых // ОПИ ГИМ. – Ф. 17 . – Оп. 2-3. – Д. 403. 

47 Гувакова Е. В. О первых выставках древнерусского искусства. Труды ПСТГУ. – В печати. 

48 Уварова П. С. Указ. соч. – С. 140-141. 

49 Редин Е. К. Церковные древности // Труды VIII Архео­логического съезда в Москве, 1890 / Под ред. П. С. Уваровой. – М., 1897. – Т. 4. – С. 207-219.

50 Каталог выставки VIII Археологического Съезда. – М, 1890. – С. 29; Общий перечень выставки // Труды VIII Археологического съезда в Москве, 1890: – Т. 4. – 

С. 241-242.

51 Уварова П. С. Указ. соч. – С. 238.

52 Документы по комплектованию и использованию фондов отдела религиозного быта за 1917-1929 г. Отчет Отела Религиозных Древностей. 1919 г. // НВА ГИМ. – Оп. 2. – Ед. хр. 12. – Л. 1.

53 Гувакова Е. В. Икона в Историческом музее: 1918-1930 гг. // История собирания, хранения, реставрации памятников древнерусского искусства. – М. 2012. – С. 461-494.

54 Кызласова И. Л. Александр Иванович Анисимов (1877-1937). – М., 2000; она же. А. И. Анисимов и О. Н. Бубнова // Труды ГИМ. Забелинские научные чтения. – М., 2004. – С. 250. 

55 В январе 1922 г. – 53 054, в марте 1922 – 53 066, январь 1926 – 57 520, март 1930 – 68 556. Позже, как уже упоминалось, многие иконы уваровской коллекции вместе с другими ценными памятниками были переданы ГТГ.

56 Уварова П. С. Предисловие // Каталог собрания...

57 Уваров А. С. Резная икона «Премудрость созда себе дом», принадлежавшая пинскому князю Федору Ивановичу Ярославичу (1499-1522 годы) // Сб. мелких трудов... – С. 141-151.

58 Каталог собрания древностей графа Уварова. – М., 1907. – Отд. III-VI. – С. 82-83.

59 Добрынкин Н. Г. Слобода Мстера. Статистический очерк // Труды Владимирского губернского статистического комитета. – Владимир, 1864. – Вып. II.

60 Статьи и заметки по истории художеств в России X-XVI вв., в т. ч. перечень надписей на иконах // ОПИ ГИМ. – Ф. 17. – Д. 281. 1864. 

61 Переписка С. С. Уварова с различными лицами о покупке книг, картин и т. п. // ОПИ ГИМ. – Ф. 17. – Д. 82.