КУЛЬТ КОНЯ У МУРОМЫ

В. В. Бейлекчи (Муром)  

   КУЛЬТ КОНЯ У МУРОМЫ 

   

 ...Из ноздрей коня бьет пламя,  

 сыплет искры он копытом... 

 Калевала. Руна третья 

 

Сведения о погребальном и других культах муромы приводятся в двух фрагментах «Повести о водворении христианства в Муроме» (другое название «Житие Константина Муромского») - единственного источника этнографических знаний об исчезнувшем народе.

Автор «Повести» сообщает, что похороны князя Михаила - сына Константина в церкви Благовещения Пресвятой Богородицы вызвали непонимание местных жителей: «Невернии же людие, видяще сия, дивляхуся, еже не по их обычаю творимо бо погребение, яко погребаему бе князю Михаилу во знак на восток лицем, а могилы верх холмом не сыпаху, но равно со землею ни тризнища, ни дымы ни битвы, ни кожи крояния, ни лицедрания, ни плача безмернаго не творяху. И о том безумнии ругающеся и смеющеся, вопрошаху христиан: что не по их неверных обычаю погребение?»1  

На погребении князя Константина и его сына Федора присутствовали язычники: «Тем же престаша отцы детей закалати на жертву бесом и скверного Моамефа пророком называть, рекам и езером требы класти, дуплинам древяным ветви и убрусцом обвешивати, и им покланатися, все престаша. И кладезям и потоком поклоняющейся очныя ради немощи умывающиися и сребреники в ни поверзающии, все престаша. Где коня закалающии и по мертвых ременная плетения древолазныя с ним и в землю погребающии, и битвы и кроения и лица натрескания творящии! Где свирепия и бесования и горшая согрешения восклицающих? Вси посрамишася и ниц лежат, и быша мертвы!»2  

В примечании к «Повести» Н. Костомаров отметил, что, по мнению преосвященного Макария, житие составлено по открытию мощей князя Константина в XVI в., а прибытие князя в Муром следует отнести ко времени ранее 1088 г. Подробности языческих культов, по мнению Костомарова, вполне достоверны, поскольку чудские народы сохраняли язычество долее славян.3   Несомненно, у автора «Жития» произошла экстраполяция муромского и славянского язычества (погребальные комплексы смешанного облика известны в курганах Муромщины). В рамках статьи я не буду анализировать весь полезный объем информации из приведенных отрывков, заслуживающий отдельной работы, а рассмотрю только свидетельство о конских жертвах.

В эпоху становления российской археологии при открытии муромских грунтовых могильников и выделении новой археологической культуры сведения источника детальным образом начали подтверждаться. Исследователи не обошли вниманием конские погребения. Первым обратился к этому обряду В. А. Городцов, посвятивший ему по следам раскопок Подболотьевского могильника отдельную статью;4   все последующие работы по муроме обязательно приводили эту характерную особенность племенных кладбищ; наиболее полная современная сводка приводится у Л. А. Голубевой,5   типологию комплексов рассматривал Ю. А. Краснов,6   предпосылки возникновения и формы проявления культа у финно-угров Приуралья и Поволжья в общих чертах анализировали М. Худяков и А. П. Смирнов.7   Блестящий обзор семантики коня в фольклоре был произведен В. Я. Проппом;8   его методикой я воспользуюсь ниже.

По данным Л. А. Голубевой, на сегодняшний день известны шестьдесят семь погребений коней и двадцать девять погребений людей с конями в одиннадцати из девятнадцати исследованных в разной степени муромских могильников.9   Наиболее ранние комплексы датируются VI-VII вв., но основная масса погребений более поздняя, рубежа тысячелетий.

Как отдельные захоронения коней, так и погребения с конями на могильниках планиграфически не выделяются, расположение их в целом бессистемно, хотя В. В. Гришаков и Ю. А. Зеленеев обратили внимание на тяготение конских погребений к группировке (полный анализ этого положения не проводился).10  Большая часть захороненных коней была молодыми особями, не приспособленными еще к верховой езде; убиты и погребены они были без сбруи. Мужские погребения с конями обычно выделяются богатством инвентаря; в некоторых случаях при них находились и женские захоронения. Восемь раз кони были найдены в женских погребениях.

Среди собственно конских погребений выделяются две группы:

I - захоронения расчлененных туш коней (пять типов); II - погребения целых остовов (три типа).

Погребения человека с конем подразделяются на комплексы с целой и с расчлененной тушей коня. По особенностям позы коня и различиям в погребальном обряде выделяются типы погребений: с расчлененной тушей - шесть типов, с целой тушей - два типа.

Как расчлененные, так и целые туши коней в погребениях с людьми были в основном уложены головой в противоположную человеку, южную сторону. То же касается и отдельных погребений. Процентное соотношение по параметру ориентировки коня склоняется в сторону южной и близкой к ней направленности.

Типы погребений коней в ранних и в поздних могильниках муромы если не идентичны, то сходны; это касается и господствующей южной ориентировки. При погребении целых остовов кони укладывались в могилу на брюхе, с подогнутыми ногами.

Поздним феноменом представляется появление в XII-XIII вв. у мордвы на р. Теше - южных соседей муромы - подобного обряда, повторяющего основные закономерности муромского культа;11 возможно, это было связано с локальным оттоком муромы с христианизируемой родины.

С точки зрения археологии добавить нечто новое не представляется возможным, однако, я полагаю, вопрос раскрыт не полностью. Данное явление определяется как сакральное без последующих пояснений и попытки ответить «почему?» Попробую подойти к проблеме иначе.

Роль коня в евразийских культурах железного века весьма определенна - он наделен высшей степенью совершенства в системе культурных ценностей и посредническими функциями в вертикальной взаимосвязи вселенной; этой персоналии посвящена обширнейшая литература.12 Для мира наземного с эпохи бронзы конь играл решающую роль в становлении цивилизаций и государств, снабдив социумы и войско - главный мускул общества - высокой мобильностью континентального характера и возможностью переустройства status quo. Соответственно, ему отводилось почетное место в партере териоморфных пантеонов, но с высокой степенью подчиненности обитателям верхнего и нижнего миров.

Наиболее ярко конь представлен в культурах номадов, что естественно для их миропонимания. Земледельцы-скотоводы леса и лесостепи, постоянно испытывавшие воздействие культур степного евразийского коридора, не могли оставаться на обочине глобальных процессов хотя бы из соображений самосохранения. Из ближайших к нам феноменов можно привести явление средневекового рыцарства, в фундаменте которого находился конь.

Лесной мир Восточной Европы, всегда остававшийся несколько в стороне от степных катаклизмов, одомашнил коня или получил его от соседей в глубокой древности. В числе самых ранних изображений - лошадь на рукояти кинжала из Сейминского могильника эпохи бронзы.13 Однако следы культа коня археологически не фиксируются для леса ранее железного века, до появления в евразийских степях северных иранцев, то есть до ананьинской эпохи. На Нижней Оке первые и наиболее многочисленные проявления этого культа связаны с муромой.

Духовное наследие муромы не пережило периода ассимиляции, реконструкция мифологии особого успеха не имела, поэтому приемлем поиск наиболее общих моментов по интересующему вопросу в пластах сакральных знаний других финно-угорских народов, родственных в древности. Подборка фактов в первом приближении выглядит следующим образом:

I. Космогония, светлые боги и герои, переходы из мира в мир.

У мордвы бог грома Пурьгине-Паз (Атям), преобразившийся под влиянием балтийской мифологии и христианства, ездит по небу на колеснице с тремя огненными конями.14Значительная часть мордовских сказок и эпических песен содержит сюжеты о коне-помощнике героя.15 Кульминацией весеннего праздника Гуджор у удмуртов была встреча девушки-весны на белом коне и юноши-солнца на рыжем коне.16 У хантов и манси небесный бог владеет табунами коней, а одна из ипостасей Мир-Суснэ-Хума - всадник, объезжающий землю на крылатом коне Товлынг-луве с золотой гривой и серебряными копытами, для которых шаманы ставят четыре металлические тарелочки с солярным символом.17 По ряду признаков Мир-Суснэ-Хум отождествлялся христианизованными обскими уграми с Христом.18 Одно из священных животных фратрии Мось у обских угров - лошадь, однако эта фратрия неавтохтонна, имеет южное происхождение.19 Марийский великан начальных времен Онары, впервые встретив человека, принял его за насекомое и отнес его к матери вместе с сохой и лошадью.20

В прибалтийско-финской мифологии верховный бог - громовержец Укко ездит по каменной небесной дороге в запряженной конями колеснице.21 В «Калевале» конь не участвует в создании мира (Руны 1, 2).22 Светлые боги «Калевалы» путешествуют на коне из мира в мир (Руны 6, 8, 10, 11, 12, 14, 18, 24-26, 30, 38, 39).23 Для перехода выбирается лучший конь из шести (Руна 18).24 Конь или ладья строго необходимы для переправы; если коня нет - бог создает его (Руна 30), в безвыходном случае - обращается в орла (Руна 28).25 Конь из верхнего мира сопровождается богатой упряжью, птицами (Руна 21).26 Конь самостоятельно не может преодолеть препятствия трехдневного пути (Руны 24, 26).27 Для преодоления препятствий светлый бог может создать из дерева всадника - помощника (Руна 26), может обратить коня из нижнего мира в камень (Руна 3).28 Для битвы с темными силами боги обладают оружием зооморфного оформления; изображение коня занимает «светлую», тыльную зону меча или копья (Руны 39, 46, 49); копье героя, напротив, несет образ коня на боевой части - пере и древке (Руна 30).29

Общее: громовник общефинского пантеона ассоциируется с колесницей или конем. Конь - символ солнца. Конь - медиатор. Конь - помощник светлых персонажей, сопровождается аксессуарами верхнего мира. Несамостоятелен, уязвим.

II. Темные силы и конь: переходы из мира в мир, связь.

Мордовская покровительница двора Кардаз-ава охраняет домашний скот, заплетает лошадям гриву.30 В мордовских сказаниях божество леса Вирь-ава останавливает лошадь в упряжи.31 Лесные лешие удмуртов алида, чатчес-нюня и нюлес-нюня передвигаются в основном лицом к хвосту коня.32 Черемисская Баба-яга - Овда ездила только на коне.33 В эпосе эстов есть версия гибели богатыря Калевипоэга, по которой великан ванапаган (черт) превратился в богатырского коня и унес героя в ад, где он остался навеки привратным стражем носителя зла.34 В мифологии венгров летающая старуха Босоркань способна обращаться домашними животными, в том числе - лошадью.35

Хтонические и негативные персонажи «Калевалы» совершают переходы из мира в мир также на коне (Руны 3, 35).36 Темные силы способны причинять вред коням - напускать порчу, замораживать (Руны 12, 43), светлые боги могут ответить тем же (Руна 17, 30).37 Коня из нижнего мира нельзя поить в море (Руна 4).38

Общее: конь - медиатор, придает особую силу темным персонажам. Несамостоятелен, уязвим, несовместим с водой.

III. Масти и ипостаси коня.

См. выше: огненные кони Пурьгине-Паза, удмуртские Весна на белом коне и Солнце на рыжем коне, обский крылатый Товлынг-Лув с золотой гривой и серебряными копытами. В приворотном заговоре мордвы говорилось: когда ожеребится рыжая кобыла, парень за девушкой должен так же ходить, ласкать и целовать ее, как кобыла жеребенка.39Легенда об удмуртском богатыре Бурсине рассказывает, что гнедая и белая лошади отказались идти на мост с подрубленными сваями, а пошел только пегий конь, с которым богатырь и погиб.40 В удмуртской легенде огнедышащие крылатые кони водились в реке, и человек мог стать хозяином гиппокампа во время его пребывания на суше, бросив в воду железный предмет.41

Конь хозяина нижнего мира в «Калевале» красногривый, красный, огнедышаший (Руны 14, 15, 17, 19), черный железноголовый (Руна 22), серебряноголовый и златомордый (Руна 14), со стальными ногами и железными копытами, чудесных свойств (Руна 17).42 Победить змей можно только на красно - пламенном коне, жеребенке (Руны 19, 26).43 Особой силой и способностью поддержки хтонических хозяев обладают девять жеребят - коней, выношенных одной кобылой (Руны 17, 47).44 Жеребенок приравнен к лосю, оба являются непременным атрибутом хтонического бога (Руны 7, 14, 15), черные железноголовые кони - предмет особой его заботы (Руна 22).45 Вокальное искусство хтонического персонажа сравнивается с бегом скакуна, жеребенка (Руна 17).46 Светлый бог для змееборчества в нижнем мире может создать огненного коня (Руна 19).47 Вороной, гнедой кони, желтогривая лошадь - задействованы в переходах верхних богов (Руны 21, 25, 30, 39).48 Злато-серебро-медный конь - дар горнила (Руна 37).49 По мнению нижних богов, серебро - убранство коней (Руна 7); по мнению светлых - золото и серебро не должны быть предметом поклонения (Руна 37).50

Общее: огненный конь более служит верхнему, чем нижнему миру, обладает особой мощью. Огнедышащий и металлический кони принадлежат нижнему миру. Вороной - служит обоим мирам. Серебряный, золотой, белый кони - обитатели нижнего мира.

IV. Чудесные свойства коня, обряды и магия.

В хозяйственной магии мордвы при посадке картофеля хвост лошади завязывали в узел, размером с который должны были уродиться картофелины.51 В день Крещения у мордвы из теста пекли лошадок и фигурки другого скота и домашней птицы; в этот день и на следующий обязательно катались на лошадях, необкатанных лошадей божок Кардаз-сярко мог защекотать до смерти.52 В июне у некрещенной мордвы проходило алашань-озкс - моление о лошадях, под влиянием христианства слившееся с августовским лошадиным праздником Фрола и Лавра.53 До начала века мари в священной роще закалывали приведенного с востока коня, которому в предшествующие дни воздавались в деревне почести. Совершалось также культовое круговое катание на лошадях во время праздника сюрема, в священной роще изгонялись бесы.54 Жертвоприношения коня были неотъемлемой частью магии урожая удмуртов, шкуры, внутренности и кости животных сжигались.55 Жертвоприношения лошадей отмечены у манси в XVIII в.56

Конь «Калевалы» скачет по морю, не замочив копыт, его гибель вызывает шторм (Руна 6).57 Конь скачет - земля трясется (Руна 18); бежит в Калевалу без кнута (Руна 25).58 Жители нижнего мира не могут распрячь коня бога, для этого он создает человечка, разрезающего упряжь (Руна 12).59 Конь - участник цикла оживления умершего бога (Руна 15).60 Умерших в могилу отвозят на коне (Руна 36).61 Дыхание лошади - условие рождения ребенка, его кладут в ясли (Руна 50).62

Общее: конь - центральный участник цикла рождение - смерть.

V. Конь - символ силы и богатства хозяина.

При продаже лошади у мордвы ее поводья передавались покупателю только через полу шубы, чтобы не отдать счастья.63 После похорон у мордвы “подосланный” человек рассказывал на поминках, что умерший на том свете живет хорошо и держит отличных лошадей.64

По «Калевале», если конь проиграл бой - он опозорен и подлежит замене (Руна 28).65 В гостях, даже в нижнем мире, место коня в доме не менее почетно места хозяина (Руна 27); коня кормят отборным фуражом из трех корыт, привязывают к золотым кольцам (Руна 21).66 Ухаживать за конями следует с любовью (Руна 23), даже если дети худы (Руна 11).67 Конь и его упряжь - мерило богатства хозяина (Руны 3, 21).68

Общее: конь - залог силы хозяина.

В целом могу заметить, что конь - не самый редкий персонаж финно-угорских мифов и эпосов. В мироздании конь участия не принимал, был создан вместе с другими существами. Символизировал огонь небесный и огонь подземный, то есть - одну из стихий, неотъемлемо участвующих в цикле рождение - смерть. Особенности роли коня в финно-угорском пантеоне и атрибуты этого культа (жертовоприношения, солнце, металлы), приведенные даже в первом чтении, позволяют говорить об их максимальной близости индоевропейским близнечным мифам. Учитывая время проявления культа у финно-угров, совпадающее с продвижением в их ойкумену индоевропейцев, можно предполагать заимствованный характер этого пласта мифологии. К примеру, исследователи единодушны в восточноиранском происхождении персоны и культов Мир-Суснэ-Хума.69 Не исключена также возможность взаимопроникновения и наложения прафинно-угорской, праиндоевропейской и древнетюркской мифологий на более ранней стадии первобытного единства.

Полагаю, что обозначенные общие моменты финно-угорской мифологии были присущи и муроме, растворившейся в славянской среде и утерявшей к XIII в. вместе с физической независимостью традиционное миропонимание.

Поза погребенного муромского коня при захоронении целой туши хорошо известна из скифо-сарматского звериного стиля, семантически она соответствует позе смерти. Превалирующая ориентировка коня целиком или головой к югу понятна из всеобщего горизонтального деления мира у древних - это направление ассоциировалось с жизнью, а север, куда ориентировались погребенные люди - со смертью. Можно предполагать, что конь, исполняя свою сакральную функцию посредника-медиатора между нижним, средним и верхним мирами, должен был нести хозяина к новой жизни, охраняя от посягательств хтонических чудовищ.

В пермском зверином стиле I тыс. н. э. конь - фигура достаточно редкая, он изображен в основном в компании антропоморфных верхних божеств, где композиции, видимо, целиком представляют верхний мир, а конь относится к нижнему его ярусу. Стояние же коня со всадником на змее схематично представляет универсальную вертикаль.70 Образ коня в пермском стиле статичен и динамика ему не присуща, как скажем, сюжету терзания коня жителями нижних пространств в скифо-сарматском зверином стиле. Исследователи сходятся в вопросе о сасанидском влиянии на пермскую иконографию, что объясняет развитие образа коня в ломоватовскую и более поздние эпохи.71

С позиции посреднической роли коней вполне объяснимы отдельные их погребения на могильниках. В данном случае конь мог выполнять свои функции для группы общинников, по разным причинам (вероятно - материального характера) не сопровождаемых индивидуально в последний путь. Как отмечено, погребения человека с конем в разной комплектации выделяются обилием инвентаря. Здесь возможен вариант дифференциации всаднической прослойки общества. Неясным остается наличие погребений с неустойчивой ориентировкой коня.

Подвесные фигурки и нашивные бляхи с изображением коня известны еще в могильниках пьяноборской эпохи, глиняные скульптурки коней были найдены на сарапульских городищах.72

В X в. у муромы появились зооморфные амулеты-коньки и коньковые подвески. Все известные находки происходят из погребений людей, не сопровождаемых конем, составляя неотъемлемую часть погребального костюма, в реконструкции которого наука часто игнорирует агонистическую его характеристику. Несомненно, коньковые украшения были призваны абстрактно исполнить функции животного и, возможно, удешевить процесс похорон. Феномен появления коньковых украшений в зоне активного контакта финнов и наследников североиранской идеологии - славян вполне укладывается в ряд факторов зарождения и унификации государственной надстройки. Мизансцена глобальных европейских перемен и катаклизмов X в. была полна и более яркими явлениями идеологических инноваций.

По большей части семантика образа коня у финно-угров соответствует позициям, обозначенным В. Я. Проппом на материалах восточнославянского фольклора. Общие пункты послужат объектом дальнейшей проработки, так же как факт погребения коров на муромских могильниках и наличие в многочисленных погребальных комплексах шкуры домашнего животного в качестве подстилки.

 

Ссылки:

¹ Повесть о водворении христианства в Муроме // Памятники старинной русской литературы. Вып. 1. - СПб, 1860. - С. 231; Житие святаго благовернаго князя Константина и чад его, благоверных князей Михаила и Феодора, муромских чюдотворцев // Муромский сборник. Рукопись. - МИХМ. Инв. № М-2325. - Л. 93-94. 

² Там же. С. 235. 

³ Памятники старинной русской литературы. Вып. 1. - СПб., 1860. - С. 238. 

⁴ Городцов В. А. Погребения животных в Муромских могильниках // Этнографическое обозрение. - 1916. - Вып. 3-4. 

Голубева Л. А. Мурома // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. - М., 1987. 

6 Краснов Ю. А. Раннее земледелие и животноводство в лесной полосе Восточной Европы. - М., 1971; Он же. Безводнинский могильник (к истории Горьковского Поволжья в эпоху раннего средневековья). - М., 1980.

⁵ Голубева Л. А. Мурома // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. - М., 1987. 

⁶ Краснов Ю. А. Раннее земледелие и животноводство в лесной полосе Восточной Европы. - М., 1971; Он же. Безводнинский могильник (к истории Горьковского Поволжья в эпоху раннего средневековья). - М., 1980. 

⁷ Худяков М. Культ коня в Прикамьи // Из истории докапиталистических формаций. Сб. ст. к 45-летию научной деятельности Н. Я. Марра. - Л., 1933. - С. 251-280; Смирнов А. П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья. МИА № 28. - М., 1952. - С. 250-274. 

⁸ Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1946. - С. 152-164. 

⁹ Голубева Л. А. Указ. соч. С. 85-87. Карта 18. 

¹⁰ Гришаков В. В., Зеленеев Ю. А. Мурома VII-XI вв. Йошкар-Ола, 1990. С. 18-19. 

¹¹ Мартьянов В. Н. Захоронения коней в могильниках мордвы левобережья р. Теши в конце I - начале II тысячелетия н. э. // Археологические исследования в Окско-Сурском междуречье. Труды НИИЯЛИЭ. Вып. 107. - Саранск, 1992. - С. 53-68. 

¹² Смирнов Ю. М. Нечто о коньке-горбунке // Новый круг. 1992. - Вып. 1. - С. 101-112; и др. 

¹³ Голубева Л. А. Зооморфные украшения финно-угров. САИ. - Вып. Е1-59. - М., 1979. - С. 6. 

¹⁴ Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 2. - М., 1992. - С. 351.

¹⁵ Мордва. Историко-культурные очерки. - Саранск, 1995. - С. 352-353.

¹⁶ Смирнов А. П. Указ. соч. С.269.

¹⁷ Мифы, предания, сказки хантов и манси. - М., 1990. - С. 25.

¹⁸ Мифы народов мира. Т. 2. - С.153-154.

¹⁹ Там же. - С.177.

²⁰ Там же. - С. 255.

²¹ Там же. - С. 546.

²² Калевала. Финский народный эпос. - М.: Изд. М. и С. Сабашниковых, 1915. - С. 3-15.

²³ Калевала… С. 38, 51, 62, 71, 81, 95, 130-131, 185, 190, 203, 206-212, 294.

²⁴ Там же. С. 131.

²⁵ Там же. С. 222, 245.

²⁶ Там же. С. 154.

²⁷ Там же. С. 190, 209-211.

²⁸ Там же. С. 21, 206.

²⁹ Там же. С. 239, 293, 338, 363.

³⁰ Мифы народов мира. Т. 2. - С. 589.

³¹ Мордва. С. 300.

³² Смирнов А. П. Указ. соч. С. 266.

³³ Там же. С. 266.

³⁴ Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 1. - М., 1991. - С. 612.

³⁵ Мифы народов мира. Т. 1. - С. 184.

³⁶ Калевала. С. 17, 271-274.

³⁷ Там же. С. 84, 120, 242, 324.

³⁸ Там же. С. 31.

³⁹ Мордва. С. 309.

⁴⁰ Смирнов А. П. Указ. соч. С. 270.

⁴¹ Там же. С. 267.

⁴² Калевала. С. 95, 99, 121, 136, 168-169.

⁴³ Там же. С. 137, 209-210.

⁴⁴ Там же. С. 121, 348.

⁴⁵ Там же. С. 46, 93, 99, 168-169.

⁴⁶ Там же. С. 123.

⁴⁷ Там же. С. 137.

⁴⁸ Там же. С. 154, 203, 245, 294.

⁴⁹ Там же. С. 283.

⁵⁰ Там же. С. 46, 285.

⁵¹ Мордва. С. 309.

⁵² Там же. С. 316.

⁵³ Там же. С. 317, 330.

⁵⁴ Смирнов А. П. Указ. соч. С. 271.

⁵⁵ Там же. С. 270.

⁵⁶ Там же. С. 251.

⁵⁷ Калевала. С. 38.

⁵⁸ Там же. С. 132, 203.Там же. С. 82-83.

⁵⁹ Там же. С. 82-83.

⁶⁰ Там же. С. 103.

⁶¹ Там же. С. 278-279.

⁶² Там же. С. 371-374.

⁶³ Мордва. С. 308.

⁶⁴ Там же. С. 313-314.

⁶⁵ Калевала. С. 224-227.

⁶⁶ Там же. С. 155, 216-217.

⁶⁷ Там же. С. 72, 172.

⁶⁸ Там же. С. 22, 154-155.

⁶⁹ Мифы, предания… С. 55.

⁷⁰ Грибова Л. С. Пермский звериный стиль (проблемы семантики). - М., 1975. - С. 9.

⁷¹ Смирнов А. П. Указ. соч. С. 252-253; Грибова Л. С. Указ. соч.

⁷² Там же. С. 269.